Она вопросительно оглянулась на Кэша. Тот пожал плечами и налил себе еще неразбавленного виски.
— Мать всегда что-нибудь выращивала в этом ящике.
— Это трава для твоих чудодейственных снадобий? — насмешливо спросила она. Он ответил серьезно:
— Для некоторых.
Над старым шумящим холодильником висела большая доска с пришпиленными к ней старыми фотографиями. Шейла запрокинула голову, чтобы лучше разглядеть их. Среди других был снимок женщины и мальчика с буйными кудрями и не по-детски серьезными глазами.
— Это ты? А это твоя мать?
— Qui.
У женщины были черные кудрявые волосы, обрамлявшие треугольное лицо, резко сужавшееся от широкого лба к острому задорному подбородку. Удлиненные экзотические глаза создавали впечатление, что она знает тысячи секретов, а таинственная улыбка свидетельствовала о том, что она ни один из них не выдаст. Губы сердечком, пухлые и чувственные, полные желания и соблазна.
Шейла немного помнила Монику, но совсем не такой молодой. К тому же она видела ее только издали. Фотография заворожила ее.
— Твоя мать была красивой.
— Благодарю.
— А сколько тебе здесь лет?
— Лет десять, не знаю точно.
— А по какому случаю вы снимались?
— Тоже не помню.
Шейла разглядела остальные фотографии. На них было много моряков в полном боевом снаряжении, с жетонами на цепочках вокруг шеи, с глупыми улыбками и в нелепых позах. На одной из фотографий Шейла узнала Кэша.
— Вьетнам?
— Qui.
— Вы все так страшно довольны собой и друг другом.
Он фыркнул:
— Да, нам было там дьявольски весело.
— Не думай, я вовсе не смеюсь, — попыталась она исправить положение.
— Вот этот усатый получил пулю в живот на следующий день после того, как сфотографировался. — Не вставая с места, он указал еще на одну фотографию. — Я не очень-то интересовался, что в точности произошло с парнем в чудной шляпе. Мы пошли в патруль. А когда услышали его крик, газанули оттуда, как черти.
Шейлу поразил его спокойный тон.
— Как ты можешь говорить так равнодушно о погибших друзьях?
— У меня нет друзей.
Она отпрянула, словно от удара.
— Отвези меня домой, — сердито потребовала Шейла.
— Тебе здесь не нравится? — он гостеприимно обвел рукой скромный интерьер комнаты.
— Мне не нравишься ты!
— Большинство представителей твоего класса меня не любят.
— Я не представитель класса, я сама по себе. А не любят тебя потому, что ты лживый, циничный сукин сын. Где телефон? Если ты не желаешь везти меня, я позвоню, чтобы кто-нибудь за мной приехал.
— У меня нет телефона.
— Нет телефона?
Он ухмыльнулся в ответ на откровенное недоверие, прозвучавшее в ее вопросе.
— Это мой способ уклоняться от нежелательных разговоров.
— Как же ты обходишься?
— Если мне надо позвонить, я еду в нашу контору.
— Но ведь там дверь всегда заперта!
— Есть иные пути. Шейла вспыхнула:
— Ты вскрывал замок? Вламывался в чужой дом и обманывал нас?
Его ухмылка, нисколько не похожая на раскаяние, вполне соответствовала наглому кивку, которым он подтвердил обвинения в свой адрес.
— Ты не только неприятный тип, но еще и взломщик!
— Кроме тебя, никто не возражает. — Он явно забавлялся, наблюдая ее праведный гнев.
— А разве кто-нибудь знает об этом?
— Коттон.
Шейла была поражена.
— И Коттон позволяет тебе пользоваться имуществом Бель-Тэр? В обмен на что?
— Это останется между нами. Со стуком поставив стакан, он подался вперед и облокотился на колени.
— Я надеюсь, ты не собираешься предпринимать что-либо столь же безумное на этот раз по поводу Гейлы Френсис?
— По крайней мере, мне надо, поговорить с ней.
— Не надо. Она не обрадуется твоему вмешательству.
— А я все-таки вмешаюсь, черт побери! Я хочу сама услышать от нее, что она добровольно выбрала этого человека. Иначе я этому никогда не поверю. Не понимаю, куда смотрит Веда!
Он как-то странно поглядел на нее.
— Веда умерла.
У Шейлы перехватило дыхание. Колени подкосились, и она рухнула на стул. Опустошенными глазами она уставилась на Кэша.
— Ты говоришь правду?!
— Да.
— Веда умерла?!
Он кивнул, еще раз подтвердив сказанное. Она опустила взгляд и, уставившись в пространство, старалась вообразить себе мир без Веды. Большой, надежной, любящей Веды, которая нянчила ее с пеленок, а потом стала ее поверенной в сердечных делах.
— Когда?
— Несколько лет назад. Вскоре после твоего отъезда. Неужели сестра тебе не сказала?
Ее охватило холодное, как смерть, оцепенение. Она покачала головой:
— Нет, не говорила. Сказала только, что рассчитала Веду.
Он пробормотал ругательство.
— Рассчитала, да! Это и было началом конца. Веда заболела. Думаю, оттого, что эта сука, которую ты называешь сестрой, выгнала ее из Бель-Тэр. — Он откинулся на спинку стула. — Веда была слишком стара, чтобы найти другое место. Гейле пришлось оставить колледж и вернуться домой, чтобы ухаживать за матерью. Работу найти не удалось, хотя Гейла бралась за все, что подворачивалось под руку. А потом она нанялась буфетчицей в бордель. Там ее Джигер и заприметил. Она ему понравилась. Он стал ее опекать и так поднатаскал, что она может обслужить любого самого привередливого клиента.
Шейла смотрела на него как на сумасшедшего.
— Ты врешь!
— Для чего? Спроси кого хочешь, и тебе скажут. Гейла брала клиентов в самых дешевых притонах города.
— Она бы ни за что на свете на это не пошла!
— Видимо, она не видела другого выхода. Шейла решительно не могла в это поверить.
— Она такая миловидная, такая нежная, такая умница.
— Наверное, поэтому она и нарасхват.
Шейла прикусила губу, стараясь сдержать слезы.
— Среди девочек Джигера Гейла сияет, словно новый пенни. Поэтому он и забрал ее себе. И теперь только изредка выдает напрокат — и то за большую цену.
Шейла уронила голову на руки. Кэш безжалостно продолжал:
