— Нелогично. Зачем я стану изводить хорошую краску на то, что могу сказать тебе в лицо?
Она закрыла дверь, бросила сумку и ключи от машины на стол.
— Выпить бы чего-нибудь. Ты как?
— Я уже выпил, но не откажусь повторить.
Шейла заглянула в стакан, стоявший на столе, и с сожалением покачала головой. На дне еще оставалось немного янтарной жидкости. Достала из нижнего ящика стола бутылку бурбона и налила в два стакана.
— А что еще ты здесь делал, кроме того, что пил украденное у меня спиртное?
— Домашнюю работу. — Он щелкнул пальцем по лежащей на столе папке.
Шейла опустилась в кресло, с которого он только что встал. Кожаная обивка еще хранила тепло его тела. Оно приятно охватило ее бедра и ягодицы. Захотелось даже поерзать на месте, чтобы полнее ощутить его. Она с трудом подавила это желание.
— Эндикот, — прочитала она на конверте верхнего письма.
Кэш присел на угол стола, глядя ей в лицо.
— Судя по письмам, — сказал он, — дела с Эндикотом-старшим сначала шли у Коттона хорошо. Оба были вполне довольны.
Шейла старалась не смотреть на «молнию» его джинсов, оказавшуюся почти на уровне ее глаз. Взяв стакан, она сделала быстрый глоток.
— Коттон сказал, что Джо-младший — очень осторожный сукин сын. Но говорил о нем с уважением.
— Как он? Коттон, я хочу сказать?
— Гораздо лучше. Его перевели из реанимации в палату.
Он удовлетворенно кивнул и ткнул в кучу писем своим стаканом:
— Я просмотрел тут все письма, но так и не понял, с чего эти Эндикоты взъелись на нас.
— Я думаю, завтра мы это выясним.
— Мы?
— Ты что, не собираешься ехать со мной? — В голосе ее прозвучало беспокойство.
— А ты все еще этого хочешь?
Да, она хотела. Хотя ей пришлось поступиться своей гордостью. Она сделала это ради «Крэндол Логинг» и Коттона. А еще — зачем ей хитрить? — для себя.
— Да, Кэш, хочу.
Глядя на нее поверх стакана, он выпил остаток виски.
— Во сколько?
— Приходи сюда к девяти.
— Ладно. — Он встал. — Уйдем отсюда.
— Нет, я посижу немного, — Она махнула рукой на кучу бумаг. — Хочу еще кое-что посмотреть.
— Я бы не советовал тебе оставаться здесь одной. Пойдем. — Он заткнул за ремень большие пальцы рук, выражая всем своим видом, что спорить бесполезно.
— Да, я очень устала, — призналась она.
— А завтра предстоит много дел. Кроме того, я не уверен, что хулиган, расписавший дверь, не сшивается где-нибудь поблизости.
Уж если говорить о хулиганах, то один из них определенно стоял теперь перед ней. Прежде чем уступить, она допила виски, затем поднялась с кресла. Он с улыбкой наблюдал, прекрасно понимая, что этот последний глоток — не что иное, как знак покорности.
Выйдя вслед за ней за дверь, он сказал:
— Завтра я попрошу кого-нибудь стереть это.
— Спасибо, Кэш.
— Рад стараться.
Его насмешливое подобострастие было противно, но она подавила раздражение. Она подошла к машине, он следовал сзади и, привалившись плечом к дверце, сказал:
— Кто бы он ни был, этот сукин сын, но это чертовски неплохая идея.
Шейла взвилась, как ракета:
— Ты долго еще будешь рассуждать об этом?
— О чем? О том, чтобы трахнуть тебя?
— Да.
Он медленно и широко ухмыльнулся:
— Конечно. Почему бы и нет? Давай порассуждаем об этом.
— Ну давай, — произнесла она с глубоким вздохом, который должен был выразить, как она устала говорить на эту тему. — Я совершила большую ошибку, что согласилась тогда. Очень сожалею. Бывает, что сорвешься. Лучше, если бы этого не случилось вовсе, но время вспять не повернешь. Я полностью ответственна за свои действия, но предпочитаю об этом забыть. Надеюсь, ты тоже забудешь.
— А ты забыла?
— Я — да.
Его дыхание, наполненное запахом виски, повеяло на нее словно порыв ночного пьянящего ветра, когда он рассмеялся, ей в лицо и пододвинулся еще ближе.
— А я — никогда в жизни! Ты ведь понимаешь, что значит для нищего, белой швали, ублюдка, как я, связь с самой мисс Шейлой Крэндол!
Она оттолкнула его и рывком распахнула дверцу своего автомобиля.
— Не обольщайся. Я просто поддалась минутному искушению, вот и все.
Она умчалась, обсыпав ему ботинки гравием и пылью. Он долго следил за красными огоньками, исчезающими в темноте.
Черт бы побрал эту Шейлу Крэндол. Ей нравится рубить его под корень. Она не устает напоминать, что Кэш для нее — только временная замена лондонского любовника, который удовлетворяет ее по новой моде.
Он выругался.
Значит, Шейла желает забыть день, проведенный вместе. И не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Ладно. Он не собирается ставить себя в смешное положение, как Коттон Крэндол. Люди раболепствовали перед ним, потому что он богатый, преуспевающий лесопромышленник, заключающий самые крупные сделки. Однако никто не забыл, как он, красношеий лесоруб, с помощью романтической истории пробрался в богатое поместье. «Деньги женятся на деньгах» — таков неписаный закон здешних мест, равносильный одиннадцатой библейской заповеди. Коттон нарушил его и не прощен по сей день.
Кэш Будро не из таких. Он не позволит, чтобы девичья фамилия его жены затмевала его собственную. Стройные атласные бедра Шейлы Крэндол таили самое сладостное женское естество, какое ему приходилось вкушать за всю жизнь, но он никогда не станет использовать ее как ступеньку в достижении денежных интересов. Всего, что у него есть, он добился сам.
Глава 29
— В чем дело? У меня что, галстук вымазан яйцом?
— Твой галстук в полном порядке.
— Тогда почему ты на него уставилась?
— Потому что ты вообще его надел, — усмехнулась Шейла.
Кэш не оценил ее юмор и нахмурился:
— Я вырос в лесу, с болотной грязью между пальцами. Я всегда был беднее, чем индюк библейского Иова. Но я не невежда. Под настроение могу даже читать и писать и знаю, в каких случаях следует надеть галстук.
— Ты хочешь, чтобы я вела машину?
— Нет.
— Ты не отказываешься вести?
— Я же сказал, нет, — он немного повысил голос.
— Я вижу, ты злишься сегодня по всякому поводу.
