— Какой сигареты?
Он кивнул в сторону леса напротив веранды:
— Она горит столько же времени, сколько мы здесь сидим.
Шейла стремительно обернулась.
— Кэш, — прошептали ее губы.
— Его имя все время мелькает в твоей речи. Интересно, замечаешь ли ты это сама?
— Это совсем не то, что ты думаешь. Все гораздо сложнее.
— Любовь — это всегда сложно.
— Нет, Марк, это совсем не обычная игра между мужчиной и женщиной. Он…
— Твоя вечная головная боль.
— Не то слово!
— С весьма сомнительной репутацией по отношению к женщинам.
— Куда там «сомнительной»! Вполне определенной. Донельзя ясной и понятной. Хватает все, что движется.
— Это что, цитата?
— Приблизительная.
— Я так и думал. Ты бы никогда так не выразилась.
— К тому же он…
— Живет на болоте. То есть его общественное положение далеко не на высоте.
— Я же не из тех, кто обращает на это внимание, — с вызовом сказала она.
Марк рассмеялся. Его смех приятно отозвался в ее душе.
— Ты не ответила на мой вопрос. По поводу Кэша Будро.
— Я не знаю. Он… — Она зажмурилась и стиснула зубы. — Я ему не доверяю и в то же время…
— Ты хочешь его.
Она взглянула ему в глаза. Солгать Марку было бы невозможно. И даже слегка извратить правду тоже. Его абсолютная честность к самому себе требовала того же и от других.
— Да, — тихо призналась она. — Я хочу его. Марк обнял ее.
— Я понял. И очень рад. Приступ здоровой страсти — это то, что теперь необходимо для твоего полного возвращения к жизни. — Усмехнувшись, он добавил:
— Посмотреть бы на вас хоть одним глазком, хотя бы издали.
Он поцеловал ее в висок, затем в губы.
— Будь счастлива, Шейла.
Он выпустил ее и пошел через веранду к сетчатой двери.
— Не беспокойся, я сам найду свою комнату. Прости, что оставляю тебя.
Послав ей воздушный поцелуй, он скрылся за дверью.
Шейла застыла, не сводя глаз с закрывшейся за ним двери. Через некоторое время она обернулась и, держась за колонну, стала смотреть на опушку леса за ручьем. Красный огонек сигареты мигнул ей. Она уже спустилась по ступеням крыльца и пошла через влажный прохладный луг, прежде чем осознала, что резное дерево колонны больше не поддерживает ее. Она знала, что стоит дойти до леса — и произойдет непоправимое. Но не успела приготовиться к этому, и когда отвела в сторону завесу из миртовых ветвей, лицом к лицу перед ней стоял Кэш. Он отбросил сигарету и вдавил ее ботинком в землю.
— Для чего ты прячешься здесь в темноте? — сердито сказала Шейла. — Если ты шпионишь за мной, то зачем…
— Замолчи.
Глава 35
Он сжал ее подбородок своими твердыми пальцами, прижал ее спиной к сосновому стволу, и губы ее раскрылись под его поцелуем. Его язык с силой прошел по ее небу, а губы властно срывали поцелуй за поцелуем с ее губ. Руки Шейлы сами собой поднялись ему на плечи, пальцы сплелись с его кудрями, крепко притягивая книзу его голову. Он обнял обеими руками ее тело, беспрестанно двигая ладонями вверх и вниз, чтобы ощутить ее как можно полнее. Оторвавшись от ее рта, он погрузил алчный взор в ее глаза. В застывшей тишине их двойное желание слилось в единый бьющий звук.
— Проклятие! Скажи, что ты хочешь меня. Шейла облизала вспухшие истерзанные губы:
— Я хочу тебя. Видишь, я здесь.
Он схватил ее запястье в клещи своих пальцев и потащил глубже в лес. Она спотыкалась о корни, полусмеясь-полуплача. Нет, она не испугалась. Сердце стучало от возбуждения, не от страха. Он не уводил ее от родного и безопасного, все это оставалось с ней, но он вел ее к неведомому и волшебному.
Он привел ее к тому месту в затоне, где всего несколько недель назад лечил от собачьих укусов. Там стояла та же пирога и тот же фонарь лежал в ней.
— Садись.
Она вошла в маленькую лодку и с размаху опустилась на скамью. Кэш оттолкнул лодку от берега и шагнул в нее плавным, точным движением. Взяв длинный шест, он повел пирогу по мелкой стоячей воде, отталкиваясь от дна.
Стоя на корме, он ни на миг не отводил взгляд от Шейлы. Его силуэт выглядел огромным и опасно нависающим над ней, как скала на фоне залитого лунным светом неба. Луна мелькала среди деревьев, обступивших берега, отчего лес постоянно менял очертания. Вода ласково журчала под пирогой. Лягушки квакали, сидя на мелких островках, и перекликались ночные птицы.
— Почему ты оставила его и пришла ко мне? Ты что, порвала с ним?
— Нам нечего было рвать.
— Не делай из меня дурака, Шейла. Это опасно. Шейла никогда не сомневалась в этом.
— Марк — «голубой». Наша дружба была чисто платонической.
Он не рассмеялся. И не обвинил ее во лжи. И ни словом не выразил своего недоверия. Хотя она ожидала чего-то подобного. Он молчал, продолжая отталкиваться шестом от илистого дна затона, помогая слабому течению.
Иногда расстояние между берегами было настолько небольшим, что ветви деревьев сплетались над ними, словно туннель. Бесконечные изгибы и повороты заставили Шейлу потерять всякое представление о том, в какую сторону они плывут. Даже луна, казалось, сбилась со своего пути.
Наконец пирога остановилась, уткнувшись носом в берег. Кэш ступил на землю и вытащил пирогу из воды.
Отбросив шест, он протянул Шейле руку и помог ей вылезти. В другой руке он держал фонарь и, освещая тропу, повел ее к дому.
Поднявшись на веранду, он поставил фонарь на стол, стоящий у кровати, и повернулся лицом к Шейле. В течение нескольких секунд, которые казались ей вечностью, они молчали — просто стояли, глядя друг на друга, уже понимая, что сейчас произойдет.
Они бросились друг на друга одновременно, словно изголодавшиеся звери. Пальцы Кэша зарылись в ее волосы и встретились, обхватив затылок. Запрокинув ей голову, он поцеловал ее в губы, потом — в шею, снова впился в губы. Он целовал ее, не скрывая, чего хочет, а между поцелуями шептал весьма откровенные слова. Иногда он что-то бормотал по-французски, и, хотя слова эти были ей незнакомы, интонацию понять было нетрудно. Внимая этой чувственной лексике, Шейла тоже не скрывала своего желания, податливо изгибаясь, прижимаясь к нему.
От тела Кэша — жесткого, налитого какой-то настырной твердостью, ее отделяла лишь ткань платья, тонкая и легкая, и Шейле хотелось, сорвав эту раздражавшую преграду, раствориться в нем.
