Книга Сон Кельта, страница 65. Автор книги Марио Варгас Льоса

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сон Кельта»

Cтраница 65

Он заметил — оттуда, где находился, должно быть, дверной косяк, пробивается полоска света.

Глава XII

„Я сломаю себе шею в этом проклятом путешествии“, — подумал Роджер, когда министр иностранных дел сэр Эдвард Грей сказал ему: поскольку сведения из Перу поступают весьма противоречивые, у британского правительства нет иного способа узнать подоплеку происходящего, как вновь направить самого Кейсмента в Икитос, дабы он своими глазами убедился, в самом ли деле перуанское правительство пресекло злодейства в Путумайо или всего лишь тянет время, не желая или будучи не в силах выступить против Хулио Сесара Араны.

Здоровье Роджера меж тем ухудшалось. После возвращения из Икитоса и в те несколько дней, что он провел в Париже с четой Уордов, его опять стал мучить конъюнктивит, часто лихорадило, не давал покоя геморрой. Едва приехав в Лондон в начале января 1911 года, он отправился по врачам. Два специалиста независимо друг от друга определили, что все это — результат неимоверной усталости и нервного перенапряжения, а те, в свою очередь, — последствия амазонской эпопеи. Он нуждается в отпуске, в спокойном и безмятежном отдыхе.

Отпуск, однако, выхлопотать не удалось. Роджер тратил все время на составление отчета, который правительство требовало представить как можно скорей, на бесчисленные совещания в Министерстве иностранных дел, где приходилось докладывать обо всем, что он видел и слышал в Амазонии, на работу в Обществе против работорговли. Кроме того, он должен был встречаться с британскими и перуанскими руководителями „Перувиан Амазон компани“, которые на первой беседе — Роджер два часа рассказывал о своих впечатлениях о Путумайо — сидели не шевелясь, будто окаменели. Застывшие лица, полуоткрытые рты, недоверчивые и испуганные взгляды людей, увидевших, как у них под ногами разверзается земля, а на голову рушится свод потолка. Они не знали, что сказать. И простились с Кейсментом, так и не задав ему ни одного вопроса.

На второй встрече присутствовал сам Хулио Сесар Арана. Роджер видел его тогда в первый и последний раз в жизни. До этого так много слышал о нем от самых разных людей — и тех, кто говорил о каучуковом короле с восторгом верующих, как обычно говорят не о предпринимателе, а о религиозном лидере или политическом деятеле, и тех, кто винил его в самых жутких преступлениях и злодействах, ужасаясь его цинизму, садистической жестокости, алчности, жадности, вероломству, мошенничеству и деловой нечистоплотности, — что очень долго рассматривал его, как рассматривает энтомолог редкое, еще не значащееся в каталогах насекомое.

Говорили, будто Арана знает английский, но никогда — из гордости или по застенчивости — не говорит на нем. И потому сидевший рядом с ним помощник переводил ему на ухо. Арана оказался метисом небольшого роста, с широким лбом и азиатским разрезом глаз, с прямыми жидковатыми волосами, расчесанными на прямой пробор. Он носил небольшие, тщательно подстриженные усы и бородку; благоухал одеколоном. Должно быть, легенды о его маниакальной чистоплотности и заботе о собственной внешности соответствовали действительности. Он и в самом деле одет был безупречно — в костюм из тонкого сукна, сшитый не иначе как на Сэвил-роу. Арана хранил молчание, пока другие директора — да, на этот раз они решились открыть рот — засыпали Кейсмента бесчисленными вопросами, которые, без сомнения, были загодя припасены их адвокатами. Роджера пытались поймать на противоречиях, упрекали в преувеличениях, неточностях, пристрастном отношении, объясняли его суровость чистоплюйством цивилизованного горожанина-европейца, ошеломленного первобытным миром.

Отвечая им, добавляя уточнения и свидетельства, от которых нарисованная им картина становилась только мрачнее, Роджер не переставал поглядывать на Хулио Арану. Невозмутимый, как идол, тот сидел не шевелясь и даже не моргал. Лицо его оставалось непроницаемо бесстрастным. Тяжелый холодный взгляд выражал непреклонную волю. Роджеру он напомнил лишенные малейшего сочувствия к миру, пустые глаза управляющих факториями в Путумайо — глаза людей, давно утерявших способность (если даже предположить, что когда-то она у них была) различать добро и зло, доброту и злобу, человеческое и бесчеловечное.

И вот этот небольшой, пухловатый, очень элегантный человечек был повелителем империи размером со среднеевропейскую державу, ненавидимым и обожаемым хозяином жизни и имущества десятков тысяч людей, сумевшим в нищей и обездоленной Амазонии сколотить состояние, сопоставимое с тем, каким обладают крупнейшие европейские владыки. Он вырос в бедности, в богом забытой деревушке Риоха, затерянной в глуши перуанской сельвы, и начинал с торговли соломенными шляпами, которые плела его семья. Постепенно, возмещая недостаток образования (он получил лишь самые начальные знания) сверхъестественной работоспособностью, редкостным деловым чутьем и полнейшей бессовестностью, он вскарабкался на вершину социальной пирамиды. Бродячий торговец шляпами поначалу снабжал неимущих рабочих, на свой страх и риск уходивших в сельву добывать каучук, всем необходимым — поставлял им карабины, ножи, рыболовные сети, жестяные банки для латекса, консервы, маниоковую муку и прочее, а получая в обмен часть каучука, продавал его в Икитос и Манаос компаниям-экспортерам. Потом, накопив денег, сам смог заняться добычей и экспортом. Стал партнером колумбийских промышленников, которые по недостатку ума или усердия или же по причине чрезмерной совестливости успеха не добивались и в конце концов неизменно продавали ему за бесценок свои участки и рабочую силу, а иногда и сами поступали к нему на службу. Арана, человек недоверчивый, расставил своих братьев и кумовьев на все ключевые должности, так что эта огромная компания, к тому же в 1908 году зарегистрированная на Лондонской бирже, продолжала по сути дела оставаться семейным предприятием. Велико ли было состояние Араны? Молва, разумеется, сильно преувеличивала его размеры. Однако в Лондоне штаб-квартира „Перувиан Амазон компани“ занимала бесценное здание в самом сердце Сити, а особняк самого Араны на Кенсингтон-роуд не уступал окружавшим его дворцам аристократов и банкиров. Интерьеры его дома в Женеве и виллы в Биаррице были отделаны по эскизам самых модных декораторов, завешаны картинами, заставлены роскошной мебелью. Однако сам он, насколько известно, вел жизнь более чем воздержанную — не пил, не играл, не содержал любовниц — и все свое свободное время посвящал жене. Они были обручены с детства, однако Элеонора Сумаэта согласилась выйти за него замуж лишь через много лет, когда Хулио обрел могущество и положение, а она уже учительствовала в той самой Риохе, откуда оба они были родом.

В конце второго заседания Хулио Арана через переводчика заверил, что „Перувиан Амазон компани“ сделает все необходимое, чтобы любые недостатки в Путумайо были немедленно устранены. Ибо компания стремится проводить только такую политику, которая согласуется с духом законности и альтруистической морали Британской империи. И полупоклоном простился с консулом, не протянув ему руки.

Отчет о Путумайо занял у Роджера полтора месяца. Он начал диктовать его в одном из кабинетов министерства, благо ему выделили клерка, умеющего печатать на машинке, но потом предпочел работать в другом министерском здании, на Филбич-Гарденз, в Эрлз-Корте, неподалеку от красивой церкви Святых Губерта и Матвея, куда Роджер иногда заходил послушать великолепного органиста. Поскольку и на новое место к нему постоянно являлись политики, члены благотворительных организаций и обществ по борьбе с работорговлей, не говоря уж про журналистов — слухи об „Отчете о Путумайо“, как и в ту пору, когда он писал о Конго, стремительно распространяясь по всему Лондону, становились темой для статеек в желтых газетах и поводом для пересудов в лондонских клубах, — Роджер попросил разрешения уехать в Ирландию. Там, в номере Дублинского отеля „Басуэллз“, он к началу марта 1911 года завершил работу. Начальники и сослуживцы немедленно обрушили на него лавину восторженных отзывов. Министр сэр Эдвард Грей лично прислал ему поздравление, где высказал немало лестных слов, хоть и попросил внести несколько незначительных поправок. Отчет был тотчас отправлен в Вашингтон, чтобы Англия и США могли оказать совместное давление на правительство Перу и от имени всего цивилизованного мира потребовать, чтобы президент Аугусто Легия положил конец рабскому труду, пыткам, похищениям, насилиям и уничтожению индейских племен, виновных же — предал суду.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация