«Разве это не приукрашенная форма порнографии?» — «Нет, это поэзия переживания. Он может быть где угодно, может быть кем угодно. Именно за это вы и платите ему — за то, что повседневность превращается в нечто удивительное».
Многие звезды бими предпочитают нечто экстремальное: совершают прыжки на резиновом канате, путешествуют на воздушном шаре и даже занимаются сексом в специальной капсуле во время полета с орбитальной станции. Но отец Матчека намерен превратить бими — передачу ощущений посредством транскраниальной магнитной стимуляции — в отдельный вид искусства. Видеть мир глазами Бояна Чена — это нечто особенное.
Пользуясь паролем матери, Матчек запрашивает у ватсона местоположение отца. Он неподалеку. Отец должен быть в городском парке, смотреть на мокрые листья. Итак, место установлено. Проблема в том, как туда добраться.
— Как же мне ускользнуть от ватсона? — спрашивает Матчек у своих друзей. — Я не должен уходить далеко от дома. Мама быстро об этом узнает. И тогда все напрасно.
— Не тревожься, сынок, — говорит Зеленый Солдат. — Предоставь это нам.
Двери перед ним открываются. Система безопасности его не видит. Он вызывает лифт, которым обычно пользуется мать или охранники, и спускается на три сотни этажей вниз. Принцесса-трубочист все время шепчет ему на ухо, подсказывая дорогу.
В торговом центре тысячи людей. Повсюду световые шоу. Из витрин вылетают аватары и представляют игры и новые модели. Дрон-камера жужжит над головой, потом разворачивается и описывает еще круг. Вскоре подлетает еще несколько. Матчек шепотом говорит о них Принцу-цветку, и камеры падают на пол. А потом он пускается бегом, следуя указаниям Зеленого Солдата.
На поиски парка уходит немало времени, но, если расписание не изменилось, он не опоздал. И вот на скамье, глядя вниз, сидит отец. Матчек с криком бросается к нему.
Отец снимает очки, сдвигает набок красную кепку и усмехается. У него блестящие глаза и загорелая кожа. Бими не видно под густыми светлыми волосами. Он подхватывает Матчека на руки.
— Матчек! Что ты здесь делаешь?
Он говорит официальным тоном, и это значит, что он еще на связи бими, но Матчек так рад, что ему все равно.
— Я искал тебя, — отвечает он.
— Это здорово. Посиди со мной.
Он похлопывает Матчека по спине.
— Ты читал?
— Нет.
— Надо читать. Это не то, что бими. Сложнее, но намного полезнее.
Отец улыбается Матчеку. И вдруг он широко раскрывает глаза.
— Это наши? — шепотом спрашивает он, но не у Матчека, а у кого-то еще.
В паре метров от них, сияя черным пластиком и металлом, парит крошечная стрекоза. Вместо глаз поблескивают линзы.
— Меня видели в торговом центре, — пытается объяснить Матчек. — Должно быть, это…
Раздается оглушительный грохот и сверкает белая вспышка. Отец вместе с Матчеком бросается на землю. Матчек больно ударяется головой, тело отца наваливается на него, выпуская весь воздух из легких и свет из глаз…
Он приходит в себя в саду, но все вокруг кажется далеким и странным, словно во сне. Рядом мама, и она почему-то кажется больше. Ее лицо не выглядит сосредоточенным, как обычно.
— Малыш, ты меня слышишь? — произносит она.
Мать не называла его так с тех пор, когда он был совсем маленьким. Матчек кивает.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Кто-то пытался убить твоего отца.
— Почему?
— Многие хотят оказаться на его месте, милый. Такова его работа. И кто-то хотел узнать, что можно почувствовать, если он умрет.
— Что же при этом можно чувствовать?
— Я не знаю, Матчек. И тебе тоже не стоит об этом думать. А теперь поспи.
Кракен из света тоже в комнате, и поэтому можно не бояться чудовищ, но Матчек еще долго не может уснуть.
Получить от ватсона материалы бими совсем не трудно. Предполагается, что они должны быть закрыты, но друзья Матчека давно выяснили, какими паролями пользуется мать. И вот, сидя на скамье в садике, он начинает просматривать ячейки бими.
Вот он…
…на пляже, тело под тонкой тканью напряглось в каком-то странном месте, в руке коктейль, он смотрит на блестящие загорелые тела, вдыхает слабый запах хлора, длинные ногти постукивают по стеклу, пока он достает зонтик из бокала, солнце навалилось на спину жарким одеялом…
…смотрит на горящую свечу, в руке скальпель, он рассекает плоть, и боль обжигает спину, как будто сведенная в одну точку увеличительным стеклом…
…собака, бегущая по траве, она ловит струю из поливальной системы и собирается залаять…
Но все это совсем не то, что он ищет. В сети бими должны быть более мрачные уголки, и, если ватсон его туда не пускает, он найдет другой способ. Матчек просит о помощи кракена. Тот точно знает, что ему нужно, — в конце концов, он привык быть частью его разума. И действует быстро, очень быстро. Матчек едва успевает моргнуть, как все сделано.
Смерть…
…это больничный потолок с облупившейся краской и статуэтка Девы Марии, зажатая в его руках, похожих на корни дерева…
…глоток коньяка за мгновение до того, как он утрачивает все, и жар внутри, вызванный алкоголем и ядом, и внезапный ужас…
…оглушительный хаос и осколки камней, бьющие по лицу, и тяжелый шлем на голове, а потом протяжный рев и тепло, сменяемые холодом и темнотой…
Сначала он плачет. Но позже слезы иссякают, и остается гнев. Это нечестно. Так не должно быть.
Мать не понимает. Да и как она может понять? На родине Принцессы никому не приходится умирать. Она не должна быть здесь.
И вот тогда он понимает, что следует сделать.
Ему не придется переносить в этот мир кракена, Принцессу и остальных. Нужно поступить иначе.
Он долго сидит в саду и размышляет. Ему кажется, что внутри него что-то есть, и оно больше, чем он сам.
Они все собрались вокруг: и Принц, и Зеленый Солдат, и Принцесса, и танцующий в воздухе кракен из света. Они прощаются с ним и исчезают. Принцесса уходит последней. Она целует его в лоб, от ее волос пахнет дымом, а губы под деревянной маской совершенно сухие.
— Я вернусь, — говорит он. — Я обещаю.
Потом он укладывает вещи, снимает бими и отправляется улучшать мир, пока у его матери не начался очередной перерыв в работе.
— Ну вот, вы все услышали, — заканчивает Матчек. — Спасибо за компанию, но теперь мне пора проснуться и встретиться с самим собой. С более невинным собой, которого вы так любезно мне предоставили. Мы вместе откроем камень и все исправим. И тогда никому не придется умирать.
— Никому не придется умирать, — повторяет вор.
