— Нет, подожди… — остановил его Майкл. — Когда я вернулся с континента, входные двери были распахнуты настежь, в комнатах горел свет, но в доме никого не было. Я даже подумал — тебя похитили!
— Разве тебе не пришло в голову, что бог мог взять меня живым на небо, а тебя оставить? Думаю, если бы это произошло, ты бы дулся на меня до конца своей жизни!
— Это и не могло прийти мне в голову, потому что ты и рай — вещи несовместимые, — холодно парировал Майкл. — Впрочем, довольно скоро я отбросил и версию похищения. Кому ты, на хер, нужен?
— Ого! Да ты завелся не на шутку!
— У меня есть для этого основания. К счастью, я заметил в мойке два грязных прибора, салат из авокадо и бекон в микроволновке. Это навело меня на мысль, что у тебя — гости. Когда же я проверил комнату во флигеле и увидел там вещи Марис…
— Да ты просто Шерлок Холмс! Ничто не скроется от твоего проницательного взгляда…
— Ты мог бы оставить мне записку и известить, что приехала Марис и что вы решили немного побродить по берегу.
— Материнский инстинкт — страшная штука, Майкл, а у тебя он развит, как у наседки. Если бы я оставил такую записку, ты тотчас помчался бы на берег, чтобы отнести нам зонтик и посмотреть, как там твои цыплятки…
— Возможно, мне действительно захотелось бы убедиться, что вы ведете себя примерно.
Улыбка сползла с лица Паркера, в глазах появился злой блеск.
— Вот именно, Майкл… — сказал он напряженным голосом. — Мы там играли во взрослые игры, и мне не хотелось, чтобы ты застал нас за этим занятием. Мне-то все равно, а вот Марис это могло не понравиться.
— Именно об этом я и собирался с тобой поговорить.
— Не желаю я ни о чем таком с тобой говорить!
— Боюсь, придется. Ты разработал план мести и, насколько я понял, не собираешься от него отказываться. Я прав? Ты пойдешь до конца, не так ли?
— Об этом мы с тобой уже говорили, и я считаю тему закрытой.
— Ты пойдешь до конца, Паркер?
— Да, черт побери! — заорал он. Майкла это, впрочем, не смутило.
— И каков же будет финал? — осведомился он с горькой улыбкой.
— Зачем я буду тебе рассказывать? — пожал плечами Паркер. — Я не хочу портить тебе удовольствие и пересказывать содержание заключительных глав. Сам прочтешь скоро.
Майкл мрачно взглянул на него.
— Почему-то у меня такое чувство, что в этой твоей книге хеппи-энда не будет.
— В жизни хеппи-энд встречается очень редко. К тому же я не гонюсь за дешевой популярностью.
— Тебя интересует только месть, не так ли?
— По-моему, это достаточно веский мотив. А где мотив — там и замысел, интрига, сюжет. Так что все вполне в рамках строгих литературных канонов.
— Вот именно — литературных. А как насчет Марис?
— Слушай, может, достаточно, а?
— Нет, недостаточно. Я задал тебе вопрос и хочу услышать ответ.
Паркер усмехнулся:
— Марис — одно из действующих лиц моего романа.
— То есть ты используешь ее в своих целях. Используешь, несмотря на то, что прекрасно понимаешь, кто она?
— Именно поэтому я ее и использую.
В голосе Паркера прозвучала стальная решимость, и Майкл почувствовал, что больше ничего он сделать не сможет. Убеждать было бессмысленно, злиться — тоже. Похоже, он исчерпал все свои возможности, и теперь ему не оставалось ничего другого, кроме как выбросить белый флаг.
Так он и поступил. Его решительно расправленные плечи ссутулились, голова поникла. И все же Майкл решился на последнюю попытку.
— Я прошу тебя, Паркер, оставь это… — проговорил он глухо. — Откажись от своего замысла и расскажи все Марис. Скажи ей правду, это необходимо и ей, и тебе. Скажи ей все, Паркер!
— Что именно «все» он должен мне рассказать? — спросила Марис, остановившись в дверях кухни.
При звуке ее голоса оба мужчины быстро обернулись, и по их расстроенному виду Марис поняла, что помешала какому-то серьезному разговору, грозившему перейти — или уже перешедшему — в ссору.
— Что же именно он должен мне рассказать? — повторила она.
— Я написал еще несколько страниц, — сказал Паркер. — Они, наверное, уже напечатались.
— Я пойду принесу. — Майкл бросил на Паркера многозначительный взгляд и вышел.
— Майкл приготовил кофе, так что угощайся, — любезно предложил Паркер.
— Спасибо, но на сегодня с меня, пожалуй, хватит. — Марис рассмеялась, несколько искусственно, впрочем. — Я чувствую — еще одна чашка, и я буду качаться на люстре вместе с твоим призраком.
— Дорого бы я дал, чтобы это увидеть. — Его улыбка была вымученной и совсем не веселой.
Марис недоуменно покачала головой. Она чувствовала: что-то случилось, но не могла понять что. Все началось вчера вечером, когда они с Паркером вернулись с пляжа. Когда они подъехали к крыльцу, Майкл, который вернулся с континента в их отсутствие, стоял на веранде и сурово смотрел на них. Они оба промокли до нитки, и Майкл сердито их отчитал. «От тебя, — сказал он Паркеру, — я ожидал любой глупости, любого безрассудства, но я не думал, что ты сможешь поступить так безответственно! Ведь по твоей милости Марис может простудиться и заболеть. И вообще, — закончил он недовольно, — что это за новая мода — шляться по ночам под дождем?»
Потом он решительным жестом взялся за кресло Паркера и покатил в его спальню в глубине дома. Марис знала, где находится спальня, но еще ни разу там не была. Даже когда Майкл показывал ей дом, он демонстративно не повел ее туда, хотя и свою спальню, и даже неотремонтированные комнаты на втором этаже он ей показал.
Марис не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в гостевые комнаты во флигеле. Она чувствовала себя разочарованной и подавленной столь неудачным завершением романтического вечера. Марис, конечно, догадалась, что дело было совсем не в том, что они гуляли под дождем и промокли, и даже не в том, что Майкла встревожило их длительное отсутствие. Ей казалось, что все эти мелочи не могли так сильно расстроить старшего товарища Паркера.
Будь на его месте кто-то другой, Марис бы решила, что Майкл просто ревнует Паркера к ней, посторонней женщине, которая нарушила спокойное и размеренное течение их уединенной жизни. Любой ценой сохранить свое положение и влияние, а также защитить своего подопечного от любых возможных неприятностей — таким должно было быть первое побуждение Майкла, и Марис подумала, что в этом случае такая реакция Майкла была вполне объяснима.
Но вряд ли Майкл испытывал к ней ревнивые чувства. Во всяком случае, в прошлый, свой приезд Марис не заметила никаких признаков этого. Напротив, Майкл, казалось, был очень доволен тем, что она скрасила их уединенное существование. Он был неизменно вежлив, старался всячески ей услужить, когда же ей случалось не сойтись с Паркером во мнениях, Майкл неизменно принимал ее сторону.
