— Может быть, все это действительно пустяки? — осторожно спросил Дэниэл после непродолжительного раздумья.
— А тебе как кажется?
— Ну, меня там не было… Однако его версия… гм-гм… выглядит весьма правдоподобно.
— Вот именно — версия!..
Дэниэл Мадерли нахмурился:
— Тебе действительно кажется, что Ной вернулся к своим холостяцким привычкам?
Зная, как глубоко отец уважает и ценит Ноя, Марис не хотела говорить о своих неясных подозрениях и чувствах, которые, будучи высказаны вслух, выглядели бы в лучшем случае просто как нытье, а в худшем — как случай самой обыкновенной женской паранойи. Кроме того, если бы Марис начала плакаться отцу в жилетку, тем самым она поставила бы его в неловкое положение; ведь что ни говори, а Дэниэл был не только тестем Ноя, но и его работодателем и непосредственным шефом.
Ноя он пригласил к себе на работу четыре года назад, когда тот уже был самым грамотным, расторопным и удачливым издателем Нью-Йорка, за исключением, быть может, двух или трех человек, включая самого Дэниэла. Именно тогда Марис с ним и познакомилась, и вскоре их отношения стали достаточно близкими. Дэниэл несколько раз предупреждал дочь о нежелательности и даже опасности подобного «служебного романа». Однако после того, как Ной, проработав в «Мадерли-пресс» немногим больше года, официально попросил руки Марис, он сдался и дал им свое благословение. От предложения Ноя уйти в отставку сразу после свадьбы Дэниэл просто-напросто отмахнулся, сказав, что Ной вполне устраивает его не только как зять, но и как вице-президент издательского дома.
С тех пор на протяжении почти двух лет Марис и Ною удавалось не смешивать семейные и деловые проблемы, и если бы сейчас она заговорила с отцом о своих тревогах, это положение могло оказаться нарушенным. К тому же Дэниэл мог просто не захотеть разговаривать с ней на личные темы, не желая принять ту или другую сторону. Житейская мудрость и здравый смысл подсказывали ему, что в отношения между мужем и женой не могут вмешиваться ни тесть, ни отец, а к голосу разума Дэниэл всегда прислушивался.
Но, с другой стороны, Марис необходимо было выговориться, а Дэниэл всегда был ее самым внимательным слушателем.
— Нет, я не думаю, чтобы Ной взялся за старое, да и ничего конкретного у меня нет.
— И все же тебя что-то беспокоит. Что именно?
— Не знаю. Мне кажется — что-то изменилось. Я имею в виду — в наших отношениях… — Марис вымученно улыбнулась. — У меня сложилось впечатление, что в последние пару месяцев Ной уделяет мне меньше внимания. Даже намного меньше, — уточнила она.
— И у идеальных пар медовый месяц не длится вечно, Марис.
— Я знаю, просто… — Она вздохнула. — Наверное, мои романтические представления о семейной жизни еще не выветрились до конца.
— Ну, это-то как раз не беда. Ты в этом не виновата, и никто не виноват. В браке бывают периоды некоторого охлаждения — от этого не застрахован ни один союз, даже самый счастливый.
— Я знаю. Мне только хотелось бы надеяться, что я ему еще не надоела, ведь скоро наша вторая годовщина… А для Ноя это своего рода рекорд.
— Ты знала, что он собой представляет, когда выходила за него замуж, — напомнил Дэниэл. — Ной всегда был дамским угодником и не скрывал этого.
— Я смирилась с этим, потому что любила его. Иногда мне кажется, что я полюбила Ноя еще в колледже, когда прочла «Побежденного».
— Вот видишь! А он ответил на твое чувство, когда выбрал тебя из сотен других женщин.
Марис улыбнулась и слегка качнула головой.
— Да, ты прав, папа. Он действительно выбрал меня, но… Сейчас мне кажется — Ной стал меньше обращать на меня внимание, и я… чувствую себя потерянной.
— Боюсь, в этом есть и моя доля вины.
— Как так?
— Я слишком загрузил его работой. Мало того, что Ной исполняет свои обязанности, что само по себе непросто, он еще и делает то, что не успеваю сделать я. Надо смотреть правде в глаза, дочка, — я уже не тот, каким был прежде. Твоему мужу приходится работать и за себя, и за меня. Я предлагал ему нанять человека, который освободил бы его хотя бы от рутинных обязанностей, но…
— Но он отказался, конечно. Ной слишком самолюбив, чтобы признать — он взвалил на себя слишком большую тяжесть.
— Но я мог бы настоять… Ладно, Марис, так и сделаем — на днях я поговорю с Ноем еще раз и постараюсь убедить, что ему нужен помощник. А пока… пока, я думаю, вам обоим было бы полезно съездить куда-нибудь на несколько дней — позагорать, расслабиться и прочее… Ты меня понимаешь?
Марис снова улыбнулась, по достоинству оценив отцовскую деликатность, но это была грустная улыбка. Практически те же слова Дэниэл сказал ей год назад, когда они с Ноем собирались в отпуск в Аррубу. Кроме отдыха, у этой поездки была и другая цель: Марис надеялась вернуться из отпуска беременной, однако, несмотря на все усилия, у них ничего не получилось, и эта неудача сильно подействовала на Марис. Она была разочарована и чувствовала себя несправедливо обойденной судьбой. Должно быть, именно тогда они с Ноем и начали отдаляться друг от друга, хотя трещина в их отношениях стала заметна только сейчас.
Дэниэл понял, что коснулся больной темы.
— Вам надо сменить обстановку, Марис, — убежденно повторил он. — Подальше от города, от всех дел, светских мероприятий. Я уверен, небольшой отдых — это именно то, что вам нужно.
Но Марис не разделяла отцовской уверенности, хотя она и не смогла возразить. Что-то подсказывало ей, что никакой отдых не поможет им с Ноем решить накопившиеся проблемы. И хотя их утренняя ссора благополучно разрешилась постелью, Марис чувствовала, что их близости чего-то недоставало. Их руки и тела совершали привычные движения, однако ни она, ни Ной не вкладывали в это настоящую нежность.
Сейчас, вспоминая утренние события, Марис с досадой думала о том, как ловко удалось ему отвлечь ее внимание с помощью самой обыкновенной лести. Она была по-настоящему на него сердита, но стоило Ною сказать ей, как она соблазнительна и хороша собой, и Марис тут же растаяла, позволив тщеславию возобладать над здравым смыслом. Впрочем, если посмотреть на дело с другой стороны, то секс был самым простым и доступным средством положить конец их бессмысленному спору. Марис не хотела обвинять Ноя и дальше (ведь если пойти на поводу у ревнивого воображения, можно черт знает до чего дойти!), а ему было неприятно оправдываться, поэтому они и занялись любовью.
Будь это единичный случай, Марис бы так не расстраивалась, но секс после ссоры грозил перейти у них в привычку.
Чтобы не волновать отца, Марис сделала вид, будто обдумывает его предложение провести несколько дней где-нибудь в тропиках. Наконец она сказала:
— Знаешь, папа, вообще-то я собиралась уехать одна.
— Тоже неплохо, — одобрил Дэниэл. — А куда, если не секрет?
