– А, бесам в пекло! У меня тоже… – взгляд Боряты наткнулся на блеснувший дол Вогулова акинака. Глаза блеснули в полумраке. – Йошт, попробуй дотянуться и пнуть ту железяку.
– Ка… какую? – венед растерянно шарит глазами по сторонам.
– Да вон ту, рядом с… – Борята недоговорил, спешно пригнулся, мимо пролетел и шарахнулся в стену очередной гунн так, что с потолка посыпались опилки и труха.
– Да где?
– Рядом с выродком, что сыном хана зовется.
Венед вновь забегал взглядом, то и дело натыкается на сваленные тела степняков, насупился:
– А кто из них какой?
Бор ругнулся чуть слышно и, стараясь не попасть на глаза разбушевавшемуся Гонориху, потихоньку пополз к Вогулу. Когда добрался до него, тот замычал, стал шарить рукой по полу, пальцы нащупали рукоять акинака, но ухватить не получилось, клинок от неловкого движения откатился в сторону. Ант с силой саданул его ногой в грудь, тот хрюкнул, задохнулся кашлем, но вскоре обмяк, рука, сжатая в кулак, замерла.
– Живучая скотина! Добить бы… – зло процедил Борята, он уже замахнулся для смертельного удара, но на глаза вновь попался акинак. – Ладно, потом сочтемся, степной шакал!
Наконец руки сына кузнеца нащупали гуннский клинок, остро оточенный дол заскользил по веревке, через мгновение Борята облегченно вздохнул, разглаживая отекшие запястья. Медленно подполз к Йошту, холодное лезвие дотронулось до раскрасневшейся кожи венеда.
– Осторожно, без рук не оставь!
– А на кой они тебе? Из тебя воин как…
– На себя посмотри! – парировал венед. – Захомутали как мотылька!
– Щас не до смеху, – не обратил внимания на колкость ант. Путы на руках и ногах рыжеволосого карпенца упали на пол. Йошт тут же принялся дуть на натертые до крови места на кисти, морщится.
– А дальше что? – шепотом спросил венед. – Уйти будет непросто.
Он кивнул в сторону Гонориха. Славянин отражает удар за ударом с издевательской ловкостью. Гунны шипят от злости, скрепят зубами.
– Вы хоть зубы свои до корней сотрите, – коротко хохотнул Гонорих, обухом стукнул подвернувшегося под руку в неумелом выпаде степняка по темени. Тот упал на колени, ухватился за голову, заскулил как побитый пес. – Мне на ваш скрежет – тьфу и растереть!
Вдруг славянин вскрикнул – один из гуннов вскинул руку, блеснул серебряной рыбкой швыряльный нож, пропорол бок герулу. Он отступил, резким движением выдернул клинок, брызнула струйка крови, Гонорих взглянул на окровавленную ладонь, тут же взревел так, что степняки невольно отступили. Зверь почуял кровь…
– Сучьи дети! Щас башки с вас сымать начну! – бешено заорал славянин.
Бор и Йошт содрогнулись от крика герула, замерли, будто примерзли к земле, венед даже вздохнуть боится – медведей видел издалека, но понял – всякий косолапый отступит, завидев такую ярость.
– Это просто зверь… – сдавленно проговорил Борята. Глаза вперились в могучую фигуру богатыря. Мышцы огромными валунами перекатываются по телу, оселедец пропитался потом и свисает сосулькой, из бока стекает кровавая струя, заливает штанину, капает на пол.
Гонорих уже рубит направо и налево, никого не щадит. Один за одним падают сраженные гунны, верещат как поросята. Степняк в надежде вновь нанести точный удар прыгнул вперед, но поскользнулся в ложи крови – шея сама подставилась под клинок герула. Липкая кровь мощной струей ударила из жуткой раны, гунн коротко взвизгнул, рука машинально сжала пораженное сталью горло, воздух с хрипами вырывается из глотки, пузырится. Остекленевшими глазами глянул на Гонориха и тут же рухнул на пол, под ним на глазах растет кровавая лужа.
– Уходить надо, Бор, – дрогнувшим голосом предложил Йошт. – А то нас тоже, как свиней…
– Это точно, – ответил ант, до побелевших костяшек сжимает гуннский ятаган, но рука дрожит. – Или сейчас, или…
– Бор, у тебя до этого сколько счастливых случаев было? Больше трех?
Борята повернулся к венеду, наморщил лоб:
– Это ты к чему?
– Да так, – хихикнул карпенец, – помнится, ты говорил, что спасение только трижды человеку дадено. А у меня только одно было.
– Ну и что с того? – все еще не понимает Борята колкости друга.
– А то, что теперича глядеть тебе надо в оба! – обнажил зубы венед. – И головушку посильнее в плечи вжать, а то гляди, как это чудовище размахивает клинком.
– Дурень!
Венед сдавленно засмеялся, подмигнул.
В комнату, заваленную трупами, ворвались двое рослых гуннов, в руках наборные луки, стрелы с готовностью устроились во впадинах, пальцы привычно быстро натянули тетиву. Вжикнуло. Тонкогубый рот степняков раздвинулся в зловещей улыбке.
Тело Гонориха страшно содрогнулось. Он согнулся и от внезапных ударов невольно отпрянул назад. Из живота и груди торчат два древка с черным оперением. Гонорих заорал так, что стены ветхого амбара содрогнулись, еще чуть и сложатся друг на друга, выдернул одну из стрел и ткнул ею в глаз подскочившему для последнего удара гунну. Тот завыл, хватаясь за древко, что торчит из глазницы.
Бор и Йошт переглянулись, кивнули друг другу – «пора!» – покрепче сжали рукояти гуннской стали и бросились к выходу. Ноги скользят в лужах крови, спотыкаются о разбросанные во все стороны тела. «Главное, не нарваться на этого борова», – промелькнуло в голове Йошта. И тут же перед ним вырос гунн с луком на изготовку, наконечник с холодным блеском смотрит прямо в грудь венеду.
Отступить некуда – в двух шагах ревет обезумевший герул, очумело рубит из стороны в сторону, с губ слетает окровавленная пена. Он зажмурился и, вжав голову в плечи, прыгнул вперед, выставив перед собой ятаган. Послышался хруст прорубаемой плоти, Йошт тщетно старается ощутить боль, но пока ничего не чувствует, в висках бьют сотни молотков – он знает, что и от смертельной раны не сразу падают.
Венед пробежал еще несколько шагов, не выпуская из рук кривой клинок, споткнулся обо что-то, рухнул, грудь бешено вздымается. В легкие тут же ударило ночной свежестью, но открыть глаза он не решается, откуда-то сзади доносится крик, звон железа о железо, треск. Пробует ползти, вдруг его грубо ухватили за шкирку и бросили вперед. Венед задохнулся кашлем, кубарем прокатился с десяток саженей.
– Вставай быстрее, остолоп!
Йошт открыл глаза. Перед ним стоит полусогнувшись Бор, глаза дико выпучивает, ладонью зажимает плечо, из-под пальцев сочится кровь. В другой руке акинак наследника хана, крупные красные капли скользят по долу, срываются с острия.
– Ну, чего разлегся?! – зло крикнул ант. Вновь ухватил венеда за ворот драной рубахи и стал оттаскивать прочь. Рядом взвизгнула стрела. Бор пригнулся. – Беги за те деревья, не мешкай!
До Йошта наконец дошло, что им удалось вырваться из амбара и теперь от окончательного спасения их отделяет небольшая опушка. Дальше чернеет чаща.
