Книга Капитан. Граф Сантаренский, страница 26. Автор книги Александр Чернобровкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Капитан. Граф Сантаренский»

Cтраница 26

— Давай, я с ним сражусь.

Он пока был чужеродным элементом в моем отряде, хотел показать свою доблесть, доказать, что не хуже остальных.

— В следующий раз, — сказал ему. — Я никогда не бился с альмохадами. Проверю, чего они стоят. — Повернувшись к оруженосцу, приказал: — Дай копье.

Николас подал мне длинное, метра три с половиной, копье с трехгранным наконечником длинной сантиметров тридцать и прикрепленным за ним прямоугольным синим флажком с белой «розой ветров». В том месте, где я держал копье рукой, была выемка, обтянутая кожей, чтобы не скользило во вспотевшей руке. В бою рука обязательно вспотеет. Страх, загнанный внутрь, выдавливает пот.

— Дорогу графу! — крикнул Марк.

Лучники и копейщики расступились, давая мне проехать. Они смотрели на меня с восхищением. Ты можешь быть не самым лучшим человеком, но если смел, тебе простят многое и будут уважать. Они шли за мной потому, что я никогда не прятался за их спины, хотя часто стоял сзади.

Мой конь неторопливо трусил к альмохаду, который нервно вертелся на своем арабском скакуне в центре поля. Между отрядами было метров семьсот. Я проскакал метров двести, когда терпение у моего противника лопнуло. Он громко гикнул, пришпорил своего коня и поскакал навстречу, высоко держа копье. Я опустил свое и крепко прижал его локтем к боку. Коня не подгонял. Хватит скорости альмохада. Главное — попасть в него.

Это оказалось не трудно. Мавр решил отбить мое копье щитом и одновременно ударить своим мне в голову. В самый последний миг я привстал в седле, направив копье левее и ниже, и приподнял свой щит, закрывая голову. Куда попал — не видел, но сильный удар по копью отбросил меня в седло. Оно было глубокое, с высокой задней лукой, похожей на спинку сиденья. Иначе бы я вылетел из седла.

Это вместо меня сделал мой противник. Мое копье пробило щит, который застрял на нем, и сбросило альмохада с лошади. Копье сразу стало слишком тяжелым. Я развернул коня, направился к противнику, который встал и выхватил из ножен саблю. Она была из дамасской стали. Мое копье зацепило бок альмохада. Одежда была порвана и вроде бы пропитывалась кровью. Можно было бы поскакать на него и попытаться проткнуть копьем, но, во-первых, я не был уверен, что попаду в верткого пешего противника, а во вторых, что более важно, победа бы выглядела не очень убедительно. Поэтому я воткнул свое копье острием в землю метрах в пятнадцати от альмохада. Обычно втыкают задним концом, там для этого есть небольшой металлический наконечник, но из-за застрявшего на нем щита копье сразу бы упало. Я слез с лошади, прикрепил к седлу щит. Делал все не спеша. У меня нет раны в боку. Истекаю кровью и теряю силы не я. Тем более, что больше никто не видит, что мой противник ранен. Я привязал своего коня к копью, чтобы потом не гоняться за ним по полю. Арабский скакун с белыми «чулками» был метрах в пятидесяти от нас. Он уже спокойно щипал траву, позабыв о хозяине.

Я достал из ножен саблю и тут только посмотрел на своего соперника. Ему было под тридцать. На голове под зеленой материей шлем с наносником и нащечниками. Худое лицо с густыми, широкими черными усами. Подбородок и щеки покрыты трех-четырехдневной щетиной. Густые черные брови нависали над черными глазами, почти скрывая их. Они были с расширенными зрачками от воздействия какого-то наркотика и неотрывно смотрели на дамасский клинок моей сабли. Я увидел в этих глазах страх, спокойный, лишенный эмоций и надежды. Мне почему пришло в голову, что альмохаду предсказали, что погибнет от дамасского клинка. Только этим можно было объяснить невозможное сочетание страха и спокойствия. Так было написано…

Он ударил первым. Шагнул вперед и нанес удар сверху вниз, целясь по плечу у шеи. Там у меня два слоя «наалмаженной» стали, сложенной по принципу рессоры, а под ней кольчуга и стеганка. Даже для дамасской стали это многовато. Но я не стал рисковать, а отбил саблей, ударив плашмя по его клинку, и сразу сделал укол в лицо, туда, где заканчивался наносник. Сабля не очень хороша для уколов, но острие вынесло альмохаду несколько верхних зубов и сильно поранило глотку. Он ловко, хоть и поздно, отпрыгнул и сплюнул выбитые зубы вместе со сгустком крови. Поранил ему и верхнюю губу. Из нее ручьем текла на подбородок кровь, темная, густая. Она с трудом преодолевала щетину. Альмохад еще раз сплюнул сгусток крови и сделал ложный выпад, будто хотел повторить предыдущий удар, а сам ударил сбоку. Очень неудобный удар. Я рубанул саблей по его клинку сверху. Не перерубил, но отвел его. И тут же ударил сам с короткого замаха и тоже сбоку, по его правой руке. Отсек ее немного ниже локтя. Пока кисть с саблей летела к земле, рубанул еще раз, теперь уже сверху вниз и наискось. Под белой полотняной материей была кольчуга, которая не выдержала удар дамасского клинка. Он рассек туловище от правого плеча до нижнего левого ребра. В черных глазах альмохада исчез страх, осталось одно спокойствие. В момент моего удара он собирался отшагнуть, поэтому упал навзничь. Белая метрия стала быстро пропитываться кровью.

Я снял с убитого красивые портупею и ремень из прямоугольных золотых бляшек, скрепленных между собой золотыми кольцами, продетыми в маленькие дырочки. На каждой бляшке было что-то написано красивой арабской вязью. Не буквы, а изящные рисунки! Хорошо, что я не араб. С моим корявым почерком вряд ли сумел бы написать что-нибудь красивое. На ремне висели ножны из красного дерева с золотыми вставками. Я подобрал саблю, засунул ее в ножны. Вернувшись к коню, отвязал его, сел в седло, с трудом выдернул копье и поскакал к арабскому жеребцу. Он не подпускал меня, поэтому я погнал жеребца к своему отряду. Мои воины приветствовали меня радостными криками. Альмохады молчали.

Николас выбежал навстречу, поймал арабского скакуна и провел его между расступившимися воинами. Я отдал оруженосцу копье и трофейную саблю с ремнем. Николас быстро избавил копье от вражеского щита и вернул мне, а трофеи спрятал в кожаный мешок, притороченный к седлу арабского скакуна, ноги у которого были белыми от природы.

Поскольку альмогавары не спешили нападать, я сказал Блашку:

— Скажи им что-нибудь приятное, чтобы решились атаковать нас.

Альмогавар сложил ладони рупором у рта и прокричал альмохадам, что они — трусливые бабы, поэтому должны поиметь друг друга и убраться восвояси. Привязанность мусульман к анальному сексу была любимой подковыркой христиан. Мужчинам многих южных областей планеты делают обрезание в гигиенических целях. Из-за этого головка члена грубеет, теряет чувствительность. Вот и требуется более жесткое трение для получения удовольствия. Оскорбление сработало, даже повторять не пришлось.

В атаку первыми пошли те, кто стоял на флангах. Скакали они не очень резво. Альмохады присоединились к ним, но оставались позади. Это показалось мне подозрительным, поэтому, даже когда большая часть всадников вошла в двухсотметровую зону, я не отдал приказ стрелять. Нападающие остановились метрах в ста от первой нашей шеренги, выпустили по паре стрел, ранив несколько копейщиков, развернулись и поскакали назад. Заманивание было выполнено как-то чересчур примитивно. Впрочем, брабантцы, ходившие завоевывать Алкасер, рассказывали, что они клюнули на подобную приманку, понеслись вслед за удирающим противником. За что и поплатились. Моим воинам было строго настрого приказано из строя не выходить, противника не преследовать. Для этого имелись альмогавары.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация