— И часть урожая я должен буду отдавать за защиту? — хмыкнул Андрей.
— А ты бы как хотел? — усмехнулся я. — Феодализм, брат, он феодализм и есть. Все роли расписаны, права и обязанности сословий определены. Кто землю пашет, а кто-то ее защищает.
— Во! — поднял Гном большой палец вверх. — Не ошибся князь. Видишь — просыпается в тебе комендант крепости — феодал, одним словом. За это нужно выпить!
— А есть? — обрадовался Андрей.
— Ща, будет! — уверенно заявил Гном и твердой поступью отправился к озеру.
Ну если Гном сказал — значит, будет. Не зря же он считался в Цитадели главным «ходоком» по русалкам. Только бы не задержался…
Чем уж там русалок уболтал, но минут через десять вернулся обратно, держа в руках глиняную баклажку объемом литра на полтора.
Мы посидели неплохо. Поговорили «за жизнь», вспомнили прежние, ментовские, дела. И хотя служили с Андреем в разных городах, но умудрились найти общих знакомых. Потом перешли на здешние дела. Андрей уже смирился с участью полукрепостного землепашца, но пообещал, что если я, феодал проклятый, буду драть с него три шкуры, то он станет Робин Гудом. Я же обещал, что больше одной не сниму, но освободить от налогов совсем — ну, никак…
Глава третья
И ВЕЧНЫЙ БОЙ…
Пробуждение было мучительным, как выдирание зуба без наркоза. Утро стрелецкой казни…
Когда разодрал глаза, увидел страдальческий взгляд Вики и миску каши:
— Олег Васильич, бедненький… Вам очень плохо? Вы позавтракайте, легче будет. У меня отчим с похмелья всегда есть просил.
— В-воды, — прохрипел я, поворачиваясь на живот и мечтая умереть от стыда…
Девочка заботливо придержала мою голову, поднесла кружку к губам, и я напился. В голове прояснилось, но умереть захотелось еще сильнее.
— Бедный вы, бедный, — жалостливо сказала девушка.
Настя жалеть не стала:
— Бедный-бедный… Да они за ночь литра два выпили. И с нами не поделились…
— Да ладно, с кем не бывает, — примирительно сказала Вика. — А то сама не напивалась. Вспомни, как ты в «Трезвом пони» нахрюкалась…
— Так это я. А тут — старшее поколение и начальство. Оно нам пример должно подавать…
Вот такая логика. Значит, начальство должно подавать пример трезвого поведения, а им, стало быть, можно?
— А где… эти? — с трудом шевеля губами, спросил я.
— Один на берегу спит, второй в кустах.
Дела. Мой авторитет упал ниже ватерлинии. Что же, сам виноват.
— Пойдем будить, — веско сказал я, поднимаясь с земли.
В кустах оказался Гном. Его разбудить было просто. Только и сказал на ухо: «Гном, завтрак стынет!», как парень вскочил. На его физиономии тоже отпечатались следы похмелья, что меня чрезвычайно порадовало.
— И чем это ты нас напоил? — поинтересовался я для приличия. В том количестве, что мы вчера усугубили, даже лучшее вино дает качественный результат… Философия, блин.
Гном только махнул рукой:
— Лечиться будем?
Я прислушался к себе. Как всегда, произошло раздвоение: здравый смысл говорил, что похмелье ведет к длительному запою, а похмельный рассудок требовал своего. Победил рассудок!
Гном вытащил из-под куста баклажку и потряс ею, как знаменем:
— Сберег! Как чувствовал, что нужно заныкать. Пошли, Андрюху поищем.
Андрей лежал на берегу, с пустой бутылкой в вытянутой руке и с венком на голове — ни дать, ни взять, павшая статуя Свободы. Точно помню, что такой бутылки в застолье не было!
На наши увещевания реагировал слабо — только шевелил руками и вспоминал какую-то бабку с хвостом, что опять сбагрила ему худой самогон. Мент, он мент и есть.
Мы плюнули и стали «лечиться» вдвоем. Оставив Андрюхе немного на поправку (мы ж не злодеи!), пошли к башне. Молодежь, без нас не приступавшая к разборке завалов, грустно поплелась следом. Кажется, они бы не возражали, если бы мы продолжили «банкет». Нет уж, шиш вам, ребята! Хотите романтики? Получите! Романтика тем и ценна, что произрастает, как цветок из навоза… В прямом и переносном смысле.
К обеду мы почти справились с тем слоем, что возвышался над полом. Ребятишки принялись радоваться, а мы с Гномом помалкивали, предполагая, что под башней имеется подвал. Если и он забит, то чистить будем еще неделю…
Обед ушли готовить парни. Василий заявил, что девкам в таком важном деле доверять нельзя, а он собирается накормить нас ухой. Дескать, еще до рассвета, пока начальство водку пьянствовало, он ловил рыбу.
Когда уха была готова, мы направились сполоснуться на бережок и заодно проведать нашего участкового. Андрей еще спал. Мы с Гномом переглянулись и решили добить остатки. Но — не судьба. Баклажка валялась на земле. Гном грустно взял ее в руки и потряс.
— Вась, а Вась, — злобно поинтересовался Гном. — Ты куда водку дел?
— Как куда? — захлопал белесыми ресницами Васька. — Да какая же уха, если в нее немного водки не влить?
— Эх, Вася-Вася, — укоризненно произнес я. — А зачем все-то было выливать?
— Да там и было-то всего ничего, — обиделся Василий. — Остальное Андрей выпил.
Мы уставились на Андрея-младшего.
— Да не я это, — возмутился парень. — Я вообще не пью! («На хлеб намазывает! — съязвил Васька»). Это тот, старший который, проснулся и сразу за фляжку схватился. Васька только со столовую ложку и отбил.
— Вот, гад! — восхитился Гном. — И на работу не пошел и водку вылакал.
А может, оно и к лучшему. «Трудотерапия — лучшее средство от похмелья!» Именно так повторял мой ротный прапорщик, отправляя «залетчиков» копать траншею.
Уху Вася приготовил знатную. И хотя, по моему разумению, не хватало картошки и морковки, лука было переложено, она была очень вкусной.
После обеда идти никуда не хотелось. Но через сорок минут я поднял свою бригаду и повел ее на работу. Народ повздыхал, но поплелся. Пожалуй, пришло время слегка их огорчить.
— Ну-с, — начал я. — Сегодня полы зачистим, а завтра принимаемся за подвал.
— Какой подвал? — испуганно залепетала Вика.
— Под нашей крепостью, — обреченно обронил все понявший Антошка.
— А он большой? — не унималась Вика.
— Не знаю, — честно ответил я. — Наверное, раза в два больше первого этажа. Так что — нам еще убирать и убирать.
— Олег, а кто тут столько наложил? — спросила вдруг Вика.
— Да все понемножку, — пожал я плечами. — Ты лучше Гнома спроси.
— Это всё Гном закакал? Один? — открыла ротик изумленная Вика, доведя нас до иступленного хохота.
