Язон протянул Хертугу исписанный лист пергамента — несколько искаженный вариант обычного межзвездного кода, и озадаченный Перссон погрузился в изучение неизвестного ему до сих пор алфавита.
— Три точки… три тире… — бормотал он, — три точки…
— Ну что? Дошло? — не выдержал Язон. И Хертуг, не в силах вымолвить ни слова, кивнул. Глаза его сияли. — Ну так вот. Пока ручка вертится, днем и ночью, снова и снова машина электрическим голосом будет воздавать тебе хвалу: слава Хертугу! Слава Хертугу! Слава… Благодаря моему замечательному изобретению жрецы забудут свои интриги, прихожане станут молиться на тебя, казна Перссонов пополнится…
Но Хертуг уже не слушал Язона. Он лихорадочно вертел ручку и как завороженный смотрел на искры.
— Сейчас… Сейчас же это должно быть установлено в храме. Нет, сначала на нем надо изобразить фамильный герб. Из золота…
— И драгоценных камней, — добавил Язон. — Чем богаче, тем лучше. Люди должны видеть, за что они платят.
Язон не мог скрыть радости. Пусть глупый старик считает, что волшебный ящик предназначен исключительно для того, чтобы петь ему аллилуйю. А для человека, находящегося на борту космического корабля, сигнал, зашифрованный Язоном, будет означать только одно — сигнал бедствия SOS. Любой космический корабль с приличным приемником при входе в атмосферу планеты сразу же уловит посылаемые в широчайшем диапазоне искровые сигналы.
Язон вздрогнул при мысли, что через несколько мгновений он услышит рев посадочных двигателей и…
Но об этом приходилось только мечтать. Первый сигнал он послал двенадцать часов назад, и голубую мечту о немедленном освобождении пришлось отложить на неопределенное время. Лучшее, что он мог сделать, — это постараться создать себе более или менее оптимальные условия для жизни и ждать, ждать… Возможно, что ни один корабль и не завернет в это захолустье.
— Я обдумал твои просьбы, — сказал Хертуг, неохотно отрываясь от драгоценного ящика. — Ты получишь личные помещения, одного-двух рабов, достаточно пищи, а по святым дням вино и пиво.
— А что-нибудь покрепче?
— Ты не можешь и представить ничего лучше! Вина Перссонов с виноградных полей на склонах горы Мальвиллви славятся как крепчайшие!
— Они станут еще крепче и знаменитее, когда я перегоню их через перегонный куб. Пока я здесь, мне многое предстоит сделать. Например, я построю ватерклозет, покуда еще не заработал ревматизм из-за дыр в ваших сортирах. Но в первую очередь я сконструирую станок для изготовления денег. Их потребуется много. Мои изобретения несколько дороговаты, поэтому лучше заранее запастись деньгами. Надеюсь, у тебя нет никаких религиозных табу на обогащение?
— Нет! — с готовностью ответил Хертуг.
— Тогда на сегодня хватит. С разрешения твоего величества я желал бы отоспаться в отведенных мне хоромах. После чего подготовлю список…
— И не забудь эту штуку, которая делает деньги!
— Во главе списка!
Кандалы с Язона сняли, но четыре телохранителя следовали за ним, дыша в затылок ненавистным запахом креноджей.
— Ты знаешь, где моя новая квартира? — спросил Язон у командира охранников, угрюмого великана по имени Бенит.
— Хм, — только и промычал Бенит.
Они поднялись по извилистой каменной лестнице на верхние этажи, потом снова спустились вниз, в темный зал, и подошли к двери, у которой стоял еще один охранник.
Бенит, сняв с пояса тяжелый ключ, отпер замок.
— Вот, — сказал он и ткнул в дверь грязным пальцем.
— Да-а… — протянул Язон, заглядывая внутрь и видя прикованных к стене Майка и Айджейл. — От них будет мало толку, если их оставить в качестве интерьера.
Так же невозмутимо Бенит вытащил из кармана ключ поменьше, протянул его Язону и закрыл за собой дверь.
— Я знала: ты сделаешь так, что они не причинят тебе вреда, — сказала Айджейл, когда Язон снимал с нее железный ошейник. — Но мне все равно было страшно.
Майк надменно молчал до тех пор, пока Язон и Айджейл не отправились осматривать остальные помещения.
— Вы забыли освободить меня! — крикнул он.
— Неужели? Я рад, что вы обратили на это внимание. Скажите, Майк, как легче всего избавиться от хлопот?
— Вы хотите меня оскорбить?
— Я говорю то, что думаю. Из-за вас я потерял престижную работу у дзертаноджей и меня снова заковали в цепи. Но, бежав от них, я все же прихватил с собой и вас. И чем вы отплатили мне за мое великодушие? Позволили Снарби продать нас в рабство. Запомните, Майк, что нынешнего своего благополучия я добился без вашего участия.
— Я поступал по совести.
— Вы ошибаетесь.
— Язон динАльт, вы мелочный и мстительный человек!
— Вот тут вы совершенно правы. И поэтому останетесь прикованным к стене. — Язон взял Айджейл за руку и повел ее в глубь помещения. — Итак, что же мы видим? — вслух стал рассуждать он. — Вход ведет сразу в главную комнату, что, видимо, соответствует последнему крику моды. Всевозможные разновидности изумительной по своей красоте плесени… Прекрасное место для производства сыра, но не для меня. — Язон распахнул дверь в соседнюю комнату. — Вот уже несколько лучше. Окна — на юг. Видно море. Отлично! Остается разработать технологию изготовления стекла. Битый рог вместо непродуваемых прозрачных стекол мне не подходит. А вот и очаг. Мы разведем огонь…
— Креноджи! — Айджейл всплеснула руками и подбежала к стоящей в темной нише большой корзине. Язона передернуло, а она принялась перебирать корни. — Не очень старые, десять-пятнадцать дней… Для супа что надо.
— Именно по ним так истомился мой бедный больной желудок, — пробурчал Язон.
За стеной взревел Майк. Но Язон разжег камин, согрелся как следует и лишь потом пошел взглянуть, чем недоволен правдоискатель.
— Это преступление! — орал тот, гремя цепями.
— А что вы хотели от преступника, каковым я являюсь в ваших глазах? — сказал Язон и развернулся, чтобы выйти.
— Вы не можете так меня оставить! Подождите, не оставляйте меня! Мы ведь цивилизованные люди. Освободите, я больше так не буду. Я не причиню вам никакого беспокойства! Даю слово!
— Отрадно слышать, старина Майк! Но дело в том, что во мне не осталось к вам ни капли добрых чувств. Я приспособился к местному этосу и теперь верю вам лишь до тех пор, пока вижу вас. Хотя и это слишком много.
И все же Язон достал ключ и освободил Майка.
— Ошейник! Вы забыли снять ошейник!
— Не может быть! — На губах Язона сверкнула недобрая ухмылка. — Я никогда ничего не забываю, Майк Сэймон. Вы — мой раб. А будучи рабом, вы, как ни старайтесь, не сможете причинить особых неприятностей.
В голосе Майка послышалась ярость:
