По словам посетителя выходило, что Нурбагандова в их банк
подсунули, чтобы тот информировал людей, осуществляющих государственную
программу борьбы с уклонением от уплаты налогов, о нарушениях, творящихся в
«Русской тройке». Некие люди, хорошо относящиеся к руководству банка и искренне
желающие оказаться им полезными, сделали так, чтобы Нурбагандов уволился, а
через несколько дней аккуратненько избавились от него. Заботливые,
побеспокоились о том, чтобы убитый засланный «казачок» не фигурировал в
качестве сотрудника «Тройки». Одним словом, оградили эти доброжелатели банк от
неприятностей.
«Зачем?» – задал сам себе вопрос Василий Клыков и тут же
услышал свой вопрос из динамика магнитофона. По-видимому, ход рассуждений у
него был таким же, как и у начальника кредитного отдела. Посетитель, надо
отдать ему должное, говорил очень деликатно, никаких имен, кроме покойного
Нурбагандова, не называл, никого впрямую ни в чем не обвинял и страшных слов
вроде «убил», «замочил» или «прикончил» не употреблял. Однако все, о чем он
говорил, было Клыкову вполне понятно.
Непонятно одно: кто был этим посетителем?
Василий дослушал запись беседы до конца и отправился домой,
поскольку было уже совсем поздно и в банке почти никого не осталось, ведь ему
пришлось прослушать полностью разговоры, которые велись на протяжении трех с
лишним часов. На другой день с самого утра Клыков зашел к начальнику охраны
поинтересоваться, кто приходил накануне в офисы сотрудников банка. Потом
заглянул в кабинет начальника кредитного отдела, спросил, как идут дела,
доволен ли он вчерашними ремонтниками и когда состоится переезд. Секретарша с
утра пораньше уже сидела за своим столом в предбаннике и тоже складывала вещи в
коробки, поскольку переезжала вместе с шефом. Несколько минут легкого трепа, и
Клыков выяснил, кто приходил к хозяину офиса как раз тогда, когда уходили
ремонтники. Фамилию он запомнил, но она ему ни о чем не говорила. И тут он
вспомнил волшебную фразу, которую в таких случаях всегда произносил его бывший
начальник Вавилов: «Позвоню Филипычу, пусть проверит». У Клыкова такого
«Филипыча» не было, но почему бы не обратиться за помощью к тому капитану с
Петровки, который приходил к нему и спрашивал о знакомых убитого Вавилова.
Исполняя обязанности начальника службы безопасности, Клыков впервые столкнулся
с тем, что без контактов с милицией он далеко не уедет. Раньше эти вопросы
решал сам Вавилов, и молодой Клыков как-то не особенно задумывался над тем, а
как, собственно говоря, он это делает. Теперь понятно, как. И понятно, кто
такой этот «Филипыч». Ну что ж, у Вавилова был Филипыч, а ему, Клыкову, нужно
искать, к кому можно обращаться со всякими безобидными просьбами. Попробуем
начать с того капитана.
Василий быстро прошел в кабинет, который раньше занимал
Вавилов, а теперь – он сам, и начал судорожно рыться в настольных приборах. У
него была ужасная привычка записывать телефоны и адреса на маленьких квадратных
разноцветных бумажках для заметок и потом рассовывать эти цветные клочки, равно
как и визитные карточки, под подставки для приборов, между страницами
перекидного календаря, в отделения для контрольных карточек – словом, куда
угодно, только не в записную книжку и не в блокнот для визиток. Он уже почти
потерял надежду, когда наткнулся-таки на заветный ярко-зеленый листочек с
именем и телефонами.
Ни по одному из двух телефонов никто не отвечал, но,
взглянув на часы, Клыков сообразил, что время сейчас самое неподходящее для
звонков. Половина десятого утра. На Петровке работают с десяти, это он помнил.
Стало быть, из дома Доценко уже вышел, а до службы не доехал. Придется
подождать.
* * *
Коротков ворвался к Насте в комнату, как ураган, сметающий
все на своем пути. Впервые за последние несколько дней лицо его сияло.
– Аська, тебе какую новость сначала, хорошую или
убойную? – вибрирующим от восторга голосом спросил он.
– Хорошую, – буркнула она, не поднимая головы от
разложенных по всему столу бумаг.
– Ну посмотри на меня, – взмолился Юра, –
подними глаза-то, королева равнодушных! У меня действительно хорошая новость.
Настя сделала над собой усилие, изобразила улыбку и
постаралась посмотреть на Короткова как можно приветливее.
– Смотрю. И жду хорошую новость.
– Барин заболел. Ты представляешь, Аська, он заболел!
Мы-то с тобой удивлялись вчера, что он нас не дергал и не объяснял в очередной
раз, какие мы тупые, упустили сначала Лазареву, а потом и ее дружка Парыгина.
– Не нас, а меня, – поправила его Настя. –
Тебя он по этому делу не дергает, ты официально им не занимаешься.
– Ну ладно, не нас с тобой, а тебя и Мишаню, но все
равно же не дергал. Не цепляйся к словам. Так вот, оказывается, у него уже
вчера была температура тридцать девять с лишним, он еле-еле до конца дня
досидел, а сегодня вообще свалился. Грипп в этом году сама знаешь какой.
– Не знаю, я не болела.
– Зато я болел и могу тебе точно сказать, что это
надолго. Рвота, понос, внутри все узлом скручивается от боли и температура
высоченная
– Юрочка, – Настя мягко улыбнулась, на этот раз
вполне искренне, не заставляя себя, – ну что за детский сад. Ура, училка
заболела, уроков не будет. Тебе уже за сорок, а ты как ребенок радуешься, что
начальник свалился с гриппом.
– Неправда твоя, Аська, и я даже не обижаюсь на тебя,
потому что ты ничего не понимаешь. Не начальник с гриппом свалился, а Барин
временно отошел от дел и оставил нас на дядю Пашу Жерехова. Разницу чувствуешь?
– Чувствую. А это важно?
– Еще как важно. Ты же убойную-то новость еще не
слышала. Как услышишь – сразу поймешь. Короче: в банк «Русская тройка» приходил
некий дяденька, который утверждает, будто знает, кто убил Нурбагандова, и даже
называет и убийц, и причину убийства. Причем приходил он к начальнику кредитного
отдела банка, а тот, кого он намеками называет в качестве организатора
убийства, взял в «Тройке» солидный кредит и испытывает в данный момент большие
трудности с его возвращением. Имя посетителя нам известно.
– Откуда информация?
– Из банка, от того мальчишки, который теперь Вавилова
замещает. Он что-то к нашему Мишке доверием проникся и позвонил с просьбой
проверить этого посетителя.
– Верить можно?
– Думаю, да, – Коротков пожал плечами и тут же
ловко оседлал стул, усевшись на него верхом лицом к спинке. – Но и
проверить тоже надо. Так что сама понимаешь, отсутствие надзора со стороны
ненавистного Барина сильно развязывает нам руки, потому как дядя Паша Жерехов
для нас – свой, он нам доверяет и накатает бумагу на наружное наблюдение, не
требуя с нас особых объяснений.
Настя некоторое время молчала, машинально рисуя на чистом
листе бумаги концентрические круги.
– Получается, моя версия неправильна. Я в очередной раз
ошиблась. Юр, ты за мной не считаешь, сколько раз я за последний месяц делала
глупости?
