Правда, место Настиной работы он ни с чем перепутать не
должен был, поэтому оставалась надежда, что опоздание будет связано только с
его несобранностью и неумением рассчитывать время и учитывать возможные пробки
на дорогах. Так и оказалось. Муж опоздал всего на двадцать минут, что при его
характере можно было вообще считать досрочным прибытием. Увидев, что Алексей
приехал на своей машине, Настя не на шутку расстроилась. Она была уверена, что
в аэропорт их повезет кто-нибудь из друзей или родственников, а машину Леша
оставит в гараже возле дома своих родителей. Теперь получалось, что ей придется
самой вести машину по дороге из аэропорта домой, а потом еще мучиться, не зная,
что с ней делать.
– Лешик, ну зачем ты… – начала она унылым голосом,
забираясь в теплый салон.
– Не ныть, – весело оборвал ее Чистяков. –
Привыкай к автомобильной жизни. Вернусь – куплю тебе машину.
– Да на кой она мне сдалась! – возмутилась
Настя. – Я терпеть не могу вождение. И вообще я машин боюсь. Мне и на
метро очень славно. Оно меня везет, а я книжку читаю. И ни о чем не беспокоюсь.
Если тебе так много заплатят, купи лучше себе новую тачку, а то в этой у тебя
ноги еле-еле помещаются, смотреть больно, как ты скрючиваешься в бублик.
– Хорошо, – миролюбиво отозвался он, – приеду
– обсудим.
– Ничего себе! А что мне с этой машиной делать,
интересно знать? Ночи не спать, бояться, что ее угонят? Ездить на ней я все
равно не буду.
– Ну, не будешь – отгони к моим старикам и поставь в
гараж. Асенька, не злись, я так замотался сегодня, что не смог сам это сделать.
Сама понимаешь, перед отъездом всегда внезапно вылезают какие-то несделанные
дела.
– Ладно уж, – смягчилась Настя.
В Шереметьево они приехали вовремя, только-только объявили
начало регистрации на рейс. Но очередь уже выстроилась огромная.
– Может, тебе не ждать? – неуверенно спросил
Алексей. – Смотри, сколько народу. Давай прощаться, и поезжай домой.
– Ну уж нет, – засмеялась Настя. – Я должна
своими глазами убедиться, что ты прошел таможню.
– Зачем? – удивился он. – Какие тут могут
быть неприятности?
– Да какие угодно. Я же не проследила за тобой, когда
ты чемодан укладывал. А ты, солнышко, вполне мог что-нибудь не так сделать.
– Что, например?
– Например, ты взял с собой спиртовой лосьон против
аллергии?
– Конечно, куда ж я без него. Меня от другой воды
моментально всякой гадостью обсыплет.
– И таблетки взял антигистаминные?
– А как же. Не волнуйся, из лекарств ничего не забыл.
– Это ты волнуйся, дружочек, потому что таможенник
обязательно спросит, что у тебя в бутылочке, и потребует, чтобы ты ему флакон
достал и открыл. А ты ведь наверняка положил его на самое дно. Вот и будешь на
глазах у изумленной публики рыться в вещах, очередь задерживать. И в чемодане
после этих поисков все комом будет. А на таможне могут и таблетки проверить.
Так что, пока есть время, отойди в сторонку и аккуратно переложи все, что может
вызвать сомнения, на самый верх. Рукописи лекций, кстати, тоже не забудь
положить под самую крышку, чтобы доставать было удобно, они иногда проверяют,
не вывозят ли граждане секретные материалы. Иди, иди, я в очереди постою.
Алексей отошел, волоча за собой чемодан на колесиках, а
Настя осталась в очереди, закурила и с вялым интересом принялась разглядывать
отъезжающих и тех, кто их провожал. По одежде, выражениям лиц и количеству
вещей, а также по провожающим ей удалось разделить всех стоящих в длинной
очереди на несколько групп: тех, кто ехал в гости, тех, кто уезжал из гостей, а
также тех, кто ехал в Штаты по делам или возвращался туда после деловой
поездки. Она попыталась поставить себя на их место и с удивлением поняла, что
никуда ехать ей не хочется. Настя Каменская вообще была ужасно ленива и больше
всего на свете любила два места – свой диван дома и свой кабинет на работе. А
уж что касается дальних поездок, то тут нужны совсем особые обстоятельства,
чтобы сдвинуть ее хоть на шаг. От служебной командировки в Италию у нее
остались приятные воспоминания, а больше она нигде за границей и не была.
Конечно, ей хотелось посмотреть и Париж, и замки Луары, и Венецию, и Флоренцию,
и Вену… Но если бы можно было это сделать, не вставая с дивана!
Когда вернулся Чистяков, Настя прошла уже полпути к заветной
стойке таможенного досмотра.
– Ну все. Сделал, как ты велела, – доложил
муж. – Теперь тебе уж точно не нужно ждать. Иди, Асенька, уже десятый час,
ты и так дома будешь только около одиннадцати.
– Нет, я подожду, – упрямо возразила она. –
Мало ли что. Придется тебя выручать. Полчаса погоды не сделают.
– На улице минус двадцать, – увещевал ее
Алексей. – Машина замерзнет, ты ее еще сколько времени потом греть будешь,
пока заведешь. Чем дольше она на морозе стоит, тем дольше не заведется. Ну Ася…
– Нет. Не выпроваживай меня, Чистяков. Или у тебя
назначено прощальное свидание с дамой?
– Да ну тебя. – Он безнадежно махнул рукой. –
Тебя не переспорить. Упрямство раньше тебя родилось.
– Ты опять все перепутал, – засмеялась
Настя. – Не упрямство, а лень.
Очередь почему-то вдруг начала двигаться намного быстрее, не
прошло и десяти минут, как Алексей уже протягивал таможеннику паспорт,
декларацию и разрешение на вывоз валюты. Настя оказалась права, к флакончику
бдительный страж границ все-таки прицепился, потребовал достать его из чемодана
и открыть крышку. Леша, полуобернувшись, кинул на жену изумленный взгляд. Настя
подмигнула ему в ответ.
– Почему кольцо не указано в декларации? – строго
спросил таможенник.
Настя мысленно чертыхнулась. Ну вот, не проследила – и опять
что-то не слава богу. Конечно, Лешка написал, что изделий из драгметаллов у
него нет. А про обручальное кольцо забыл напрочь.
– Но оно же обручальное, – растерянно ответил он.
– Оно золотое, – внушительно произнес
таможенник. – Или вносите в декларацию, или отдайте провожающим.
Настя шагнула из-за перил заграждения к стойке и тронула
мужа за плечо.
– Леша, давай мне кольцо.
Чистяков обернулся и кинул на нее уничтожающий взгляд.
– Я внесу его в декларацию.
Настя отступила назад. Дура она, дура! Да как она могла
подумать, что Лешка снимет с пальца это кольцо! Ни за что на свете он этого не
сделает. Она слишком хорошо знала своего мужа и понимала, что обручальное
кольцо нельзя отнять у него даже под страхом смерти. Профессор математики, в
чем-то суховатый, в чем-то раздражающе логичный, он бывал неожиданно
сентиментальным, особенно в вопросах, касающихся его женитьбы на Насте. Он
слишком долго ждал, слишком долго уговаривал ее выйти замуж, и теперь
обручальное кольцо на пальце стало для него символом и одновременно талисманом,
расставаться с которым нельзя ни при каких условиях.
