– Вы удивлены моим приглашением? – спросил ее
Денисов, насмешливо улыбаясь.
Только по этой насмешливой улыбке и можно было узнать
прежнего Эдуарда Петровича. У него даже голос изменился, а речь стала
замедленной и словно затрудненной.
– Удивлена, – призналась Настя. – Я думала,
что вы вообще про меня забыли.
– Только не надо мне рассказывать, как это вас
огорчило. Я прекрасно помню, что наша с вами последняя эпопея принесла вам
крупные неприятности по службе, и счел за благо не тревожить вас понапрасну. А
сегодня я хочу сделать вам подарок.
– По какому поводу?
– Без повода, – он снова улыбнулся. – Вижу,
вижу, что Толя провел с вами подготовительную работу и просил вас делать вид,
что я выгляжу цветущим здоровяком. Не хочу его расстраивать. Но сам-то я
отлично знаю, что дела мои плохи. Конечно, надежда, как уверяют мудрецы,
умирает последней, поэтому я не отчаиваюсь, но это не значит, что мне позволено
быть непредусмотрительным. И сейчас мне бы не хотелось ложиться на операционный
стол, не раздав долги.
– Насколько я помню, – осторожно заметила
Настя, – при нашей последней встрече вы сказали, что мы в расчете. Вы мне
ничего не должны.
– Это в деловом отношении. А дружба, дорогая Анастасия,
счета не имеет. Вы не можете не понимать, что я отношусь к вам очень нежно,
восхищаюсь вами и по-отечески люблю. И поскольку наша сегодняшняя встреча может
стать действительно последней, я хочу, чтобы вы не поминали меня впоследствии
недобрым словом.
Они медленно брели по заснеженному парку, окружающему
клинику. Впереди и сзади на «протокольном» расстоянии шли охранники Денисова.
Хоть и тяжело больной старик, но ведь мафиози такого масштаба, что всякое может
случиться… Эдуард Петрович крепко держал Настю под руку, стараясь не выказать
слабости и головокружения. Просто человек говорит вполголоса, и вполне
естественно, что ухо собеседника должно быть при этом как можно ближе.
– Но мое бескорыстие не безгранично, – продолжал
Денисов. – Поэтому я собираюсь сделать вам подарок, который будет иметь
смысл только в случае… ну, скажем так, неблагоприятного исхода операции. Если
же меня прооперируют успешно и я пойду на поправку, вы должны дать мне слово,
что не воспользуетесь тем, что я вам подарю.
– Что же это? – засмеялась Настя. – Вилла на
Лазурном берегу? Вы боитесь, что я туда вселюсь и не пущу вас даже на порог?
Денисов внезапно стал серьезным. Шаг его еще больше
замедлился, и охранники тоже моментально сбавили темп.
– Если честно, то я хотел бы оставить вам в память о
себе что-нибудь материальное. Кстати, могу подарить ту же виллу на Лазурном
берегу. Но ведь вы не примете такой подарок?
– Конечно, нет.
– А почему? Впрочем, ответ я и без вас знаю. Вы
влюблены в свою работу и дорожите ею, а такой подарок неминуемо означал бы, что
вас в тот же день выгонят со службы. Я прав?
– Частично.
– Какие еще соображения у вас есть?
– Не хочу омрачать нашу нежную дружбу материальными
расчетами. Не стану скрывать от вас, Эдуард Петрович, мне всегда было трудно
найти логичное объяснение нашим отношениям. Вы – финансовый воротила, всемирно
известный отмыватель «грязных» денег. Я – офицер милиции. Правда, занимаюсь я
не экономическими преступлениями, а убийствами и изнасилованиями, и никаких
денег и прочих ценностей я от вас в подарок никогда не принимала, но все равно,
согласитесь, ситуация достаточно двусмысленная.
– Согласен, – кивнул он. – Но не будем сейчас
копаться в этом, изменить эту двусмысленную ситуацию мы все равно не можем,
поскольку знакомство наше уже состоялось несколько лет назад, а историю, как
известно, не переписывают. Что сделано – то сделано. Я всегда считался с
особенностями вашего характера и не предлагал вам овеществленных подарков даже
ко дню рождения. То, что я собираюсь вам подарить сегодня, тоже не вещи и не
деньги. Это информация. Давайте присядем, я что-то устал.
У Насти болезненно сжалось сердце. Они гуляют всего минут
пятнадцать, а он уже устал. Как далек сейчас Денисов от того статного,
моложавого, полного сил мужчины, который в свои семьдесят лет мог пешком
отмахивать километров по десять, ни разу не присев для отдыха. Он тяжело опустился
на расчищенную от снега скамейку. Охранники остановились справа и слева,
сохраняя дистанцию в четыре метра от Денисова. Расстояние вполне достаточное
для того, чтобы сохранить конфиденциальность ведущегося вполголоса разговора.
– Известно ли вам, дорогая Анастасия, что наше
правительство очень серьезно занялось вопросом укрепления финансовой и
налоговой дисциплины?
– Известно, – кивнула Настя. – Это всем
известно, тут никакого секрета нет, даже постановления и указы принимаются. Вот
и чрезвычайную комиссию создали.
– А известно ли вам, что уже создана и действует
специальная программа, направленная на борьбу с указанными нарушениями?
– Об этом можно догадаться. Раз есть проблема, то
должна быть и программа, направленная на ее решение. Это здравый смысл.
– И о содержании программы можете догадаться?
– Вот это уже труднее, – призналась она. –
Если бы мне сказали, кто ее сочинял, политик, экономист или юрист, тогда я
могла бы высказывать какие-то предположения. А так…
– Ну хорошо, не буду вас экзаменовать. Программа весьма
обширная, и в ней есть целый раздел, посвященный оперативным и разведывательным
мероприятиям.
Настя не смогла скрыть изумления.
– Даже так? Странно, что оперативно-розыскная
общественность ничего об этом не знает. Вы не ошибаетесь, Эдуард Петрович?
– Анастасия, вы меня обижаете, – укоризненно
произнес Денисов. – Руководители программы – люди трезвомыслящие, они
отдают себе отчет в том, что излишняя огласка сведет на нет все их усилия.
Одним из пунктов этого раздела программы является создание сети резидентуры в
финансовых и коммерческих структурах. Для начала – в самых крупных, но
впоследствии планируется охватить и более мелкие. Идея состоит в том, чтобы
отказаться от не оправдавшей себя вербовки источников внутри таких структур, а
вместо этого направлять туда под видом сотрудников, а иногда и руководителей
специально обученных людей. Людей, которые блестяще владеют
оперативно-экономическим анализом и в состоянии разобраться в финансовой
документации. И в то же время эти люди умеют правильно себя вести, соблюдать
правила конспирации и так далее. Ну, вы меня понимаете.
– Да, конечно, – согласилась Настя. – Я
понимаю, что вы имеете в виду. Идея, между прочим, не нова, она уже давно
высказывалась, но никто почему-то не прислушивался.
– Это вам показалось. Как видите, прислушались и даже
воплотили в жизнь. Но это, дорогая моя, еще не все. Другим пунктом
вышеуказанной программы предусмотрено создание специального учебного центра,
где будут готовить таких резидентов. Учебный центр создан. Более того, первые
выпускники уже приступили к работе. Всего двадцать шесть человек по всей
России, в том числе и в Москве. Но это только присказка, Анастасия.
