– Вот-вот, – подхватил Коротков. – И мы
должны найти этого человека. Во-первых, мы таким образом узнаем, не расходится
ли то, что он рассказал Мельнику, с тем, что он поведал собутыльнику.
– А во-вторых?
Коротков умолк. Настя про себя усмехнулась, угадывая ход его
мыслей. Они были дружны много лет, и степень Юркиного самолюбия не была для нее
секретом. Конечно же, он хочет доказать Мельнику, что не лыком шит и умеет
добывать информацию, даже если начальник считает ее «безвозвратно утраченной».
– Ты собираешься дать нашему Барину по носу и показать
ему, что Баглюк был с ним неискренен?
– Ну, например, – неохотно подтвердил Коротков.
– А еще что?
– А еще… Ты обратила внимание, что Барин орал на меня,
смешивал с грязью, но ведь так и не сказал, что конкретно рассказывал
журналист. Кто передал ему пленки, что это был за человек и так далее. Только
хвастался, что сумел все это из него вытянуть. И если я смогу все эти сведения
получить от собутыльника в обход Барина, то смогу сыграть с нашим хозяином в
хорошую игру.
– Юрка!
– Ну что, что? Что ты меня все время останавливаешь? Не
могу я ходить в дураках. Не могу и не буду. Надо раз и навсегда показать
Барину, что нельзя устраивать скандалы, не разобравшись. Будет ему урок.
– Ах, так ты еще и лицемер?
– А что такого? – Он пожал плечами. – Хороший
сыщик всегда лицемер. Толку-то от него, если он одну правду говорит.
– Не передергивай, пожалуйста.
Смысл сказанного Коротковым был ей предельно ясен. Получить
ту же информацию, что и Мельник, а потом заявить ему, что все начальственные
упреки были несправедливыми, что Юрий успел поговорить с Баглюком и все
выяснить у него, но не счел нужным афишировать это на совещании в присутствии
всего отдела во избежание утечки информации. Дескать, в этом щекотливом деле
могут быть замешаны свои, и не годится поднимать такие вопросы публично, надо
было вызвать Короткова одного и спросить.
– Странная ты какая-то сегодня, – внезапно сказал
Коротков.
– Почему странная?
– Мало ругаешься. Я-то думал, ты начнешь метать громы и
молнии, будешь мне печень выедать за мое мальчишество, а ты молчишь, как будто
тебя все устраивает. У тебя что-то случилось?
– Да нет, все в порядке.
– Не ври, Аська, я тебя как облупленную знаю. Ты
сегодня подозрительно безразличная.
Она помолчала, приоткрыла окно, чтобы вдохнуть прохладного
воздуха.
– Ты прав. Я морально готовлюсь к тому, чтобы совершить
трусливый поступок.
– На тебя не похоже. Ты никогда не была трусихой.
– Неправда, я всегда очень осторожна.
– Вот именно. Осторожна. Но не труслива. Это две
большие разницы.
– Ладно, не утешай. Сама все знаю. Юра, мне кажется, я
не смогу работать с Мельником.
– Так. Приехали. Ты никак уходить собралась?
– Я думаю в этом направлении, – уклончиво ответила
Настя.
Ей вдруг стало неловко, а намерение уйти из отдела
показалось детским и постыдным.
– Ну что ж, имеешь право. Тебе подполковника надо
получать, а должность у тебя майорская. Зачем же пересиживать?
– А тебе самому не надо? – возразила она. –
Но ты же не уходишь.
– Мне Колобок обещал повышение. У меня все-таки есть шанс
стать начальником отделения, а у тебя его нет. Женщину никогда не назначат.
– Так то Колобок. А Мельник тебя ни за что не назначит,
особенно после того разноса, который он учинил. И тем более не назначит, если
ты сумеешь доказать ему, что он был не прав. Такие, как Барин, этого не
прощают. Лучше покайся, признай ошибки и покажи, что умеешь их исправлять.
– Ни за что!
Он так отчаянно замотал головой, что Настя не сдержалась и
фыркнула.
– Пусть я лучше еще похожу в майорах, но публичного
унижения не прощу. Каяться и признавать ошибки – это ваше, женское. А я
мужчина.
– И что теперь?
– И ничего. Не буду каяться. Буду доказывать ему, что
он сам дурак.
– Ну да, будешь ходить опальным, но зато с гордо
поднятой головой. Юрочка, это детство, а ты уже большой мальчик.
Коротков тяжело вздохнул и насупился.
– Говорят, генерал договорился с мэром о ежегодном
выделении жилья для работников милиции, – сказал он вдруг, круто меняя
тему.
Настя поняла, что он имеет в виду. Коротков уже много лет
был очередником управления на улучшение жилищных условий. Очередь давно
застряла и не двигалась с места, но если городские власти все-таки начнут, как
обещали, выделять квартиры для сотрудников ГУВД, то у Юры появляется хоть
какая-то надежда. И многолетняя работа в одном подразделении может сыграть
здесь немаловажную роль. На Петровке Юрку знают если не все, то почти все, в
том числе и члены жилищно-бытовой комиссии, которая занимается распределением
выделенного жилья. А если он уйдет, то как знать, чем дело обернется. Поэтому
он будет пытаться приноровиться к Мельнику, выстроить определенным образом
отношения с ним, но не убежит. А вот она, Настя, хочет убежать. Неужели
подтверждается тезис о том, что материальный достаток приносит не только
комфорт, но и личную свободу? У нее есть квартира, пусть крошечная, пусть на
окраине города, у самой Кольцевой автодороги, но зато своя, и ей вдвоем с мужем
там не тесно. Она не стоит в очереди на получение жилья, и поэтому может себе
позволить уйти от начальника, который ей не нравится. А Юрка не может. Он будет
терпеть. И пытаться играть с новым шефом в дурацкие мужские игры.
* * *
В отдел ГАИ они попали как раз в обеденный перерыв. Нужный
им сотрудник был на месте и тут же пригласил Настю и Короткова к общему столу.
Кроме обычных американских «трехминутных» супов с лапшой и бутербродов, в
центре стола красовался огромный торт.
– День рождения? – догадался Коротков.
– Бери выше, – весело откликнулся лысоватый
капитан с перебитым «боксерским» носом. – Проигранное пари.
– А почему торт, а не бутылка? У вас борьба за трезвый
образ жизни?
– Еще чего! Просто я проиграл пари нашей Светке, а она
сладкое любит. Нет, ребята, это просто фантастика! Я до сих пор не верю!
– Да что случилось-то? – спросила Настя. –
Из-за чего такой ажиотаж?
– Мою тещу обокрали, – почему-то радостно сообщил
капитан.
– Да уж, – хмыкнул Коротков, – по этому
поводу стоит выпить.
– Ты дослушай сначала, – капитан, судя по всему,
ни капли не обиделся. – У нее три дня назад в автобусе вытащили из сумки
деньги и документы. Дома, натурально, плач и стон, потому как и паспорт, и
пенсионная книжка, и сберкнижка – короче, все аукнулось. Не говоря уже про
наличные деньги, которых тоже было немало. Теща тут же мне на работу звонит и
срывающимся голосом требует, чтобы я принял меры. То, что я в ГАИ работаю, а не
в уголовном розыске, ее мало волнует, в погонах же, вот и весь сказ. Я ребятам
рассказал, все поохали, поахали, на том дело и закончилось. А вечером мне
Светка наша, дознаватель, звонит домой и спрашивает, на каком маршруте тещу мою
сделали. Я отвечаю, что на сто третьем автобусе. И Светка мне уверенно так
заявляет: не волнуйся, дескать, Саня, документы подбросят, иди на ближайшую к
месту кражи остановку и там ищи. Я как дурак куртку в охапку, вскочил в машину
и помчался на ту остановку, на какую теща указала. Ну и вот, – он широко
улыбнулся. – Валялись под лавочкой. Их в темноте и не видно было. Вы
представляете, цирк какой?
