Никита изобразил достойный отказ, сказал, что никаких обид и
претензий у него нет, и с облегчением завершил свои отношения с криминальным
миром. Он с детства был слабым и трусливым парнем, но к двадцати пяти годам
хотя бы поумнел. Ему было девятнадцать, когда он дал втянуть себя в криминальные
отношения, потому что не посмел отказаться. В двадцать четыре он совершил
убийство, и тоже потому, что струсил и не посмел сказать «нет». Боялся, что
будут бить. Но с того самого момента только и думал о том, как бы ему половчее
соскочить. Все, хватит дурака валять. Надо браться за ум, получать профессию и
спать по возможности спокойно. Однако «соскочить» с криминального, да еще и
«мокрого» крючка оказалось не так-то просто. Малейший шаг в сторону
расценивался как симптом «ссучивания» то в пользу милиции, то в пользу
конкурентов. Неглупому, но слабому Никите так бы и сидеть веки вечные на
мафиозной печке, если бы печка эта, к его счастью, не дала трещину и не начала
разваливаться. Явное пренебрежение к себе со стороны новых хозяев Никита
расценил как ниспосланную судьбой удачу, которая позволит ему наконец вести
нормальный образ жизни, не вызывая ни гнева, ни подозрений, ни угроз. Во всяком
случае, так он полагал. Но не тут-то было…
Выходит, прав бы тот опер. Недолго ему радоваться свободе.
Как же его все-таки звали? Никита вспомнил, что оперативник тогда дал ему свои
телефоны, и домашний, и служебный, и сказал:
– Как надумаешь дать показания, сразу мне звони. Не
стесняйся, звони в любое время, даже ночью.
Бумажку с телефонами Никита нашел быстро. Он вообще любил во
всем порядок и никогда ничего не терял. Вот, Коротков Юрий Викторович. И
телефоны. А что, если позвонить? Теперь уже без разницы, можно и ему признаться
в убийстве, все равно эти трое его признание записали. Но Коротков хотя бы
посоветует, что делать.
Никита еще немного подумал, потом решительно снял телефонную
трубку и набрал домашний номер Короткова. Было уже десять вечера, и он решил,
что звонить на службу бессмысленно.
Ему ответил недовольный женский голос.
– Его нет. Что-нибудь передать?
– Я перезвоню попозже. Ничего, если через час?
– Звоните, – сухо сказала женщина и бросила
трубку.
Но и через час Короткова еще не было дома. Никита решил
сегодня больше не звонить, неприлично, всю семью перебудит. Лучше завтра с
утра. Еще вопрос, помнит ли его этот Коротков. У него небось таких, как Никита,
каждый день по дюжине.
* * *
Не успела Настя Каменская, придя утром на работу, снять
куртку и повесить ее в шкаф, как к ней заявился Коротков.
– Аська, освежи мне память. Девяносто пятый год,
убийство приезжего порученца на Павелецком вокзале. Там был фигурант Мамонтов
Никита.
– Было такое, – кивнула Настя. – Тебе какая
степень подробностей нужна? Все детали у меня в бумажках записаны, но их искать
долго.
– Долго не надо, говори, что помнишь.
– А в чем дело-то?
– Мне этот Мамонтов только что позвонил и попросил о
встрече. Я ему назначил на половину двенадцатого возле метро «Чертановская».
Настя в нескольких словах изложила Короткову все, что
помнила по делу об убийстве на Павелецком вокзале. У нее была отличная память,
чем и пользовались частенько ее коллеги.
– Значит, он был из группы Усоева, – задумчиво
сказал Юра. – А группа Усоева, насколько я знаю, приказала долго жить. То,
что от нее осталось, плавно влилось в группировку господина Ляшенко по кличке
Лях. Что ж, по-видимому, мальчика Никиту что-то сильно не устраивает в нынешнем
положении вещей. Это любопытно.
Все утро Настя провела за анализом сведений, имеющих или
могущих иметь отношение к маньяку-душителю. Уже стали поступать один за другим
акты судебно-медицинских экспертиз семи трупов, и из сопоставления заключений
судебных медиков можно было тоже извлечь кое-какую информацию. Вот, например,
по первому из обнаруженных трупов было отмечено, что на шее потерпевшего
имеются следы ногтей, тогда как у всех последующих жертв при такой же силе
сдавливания шеи следы ногтей отсутствуют. Из этого можно было сделать вывод,
что убийца в период между первым и вторым преступлением остриг ногти.
Замечательная деталь! Если бы по ней еще маньяка можно было найти…
Была, однако, и другая деталь. Судя по расположению
кровоподтеков на шеях потерпевших, душитель был очень высокого роста.
Задушенные имели рост от ста шестидесяти двух до ста восьмидесяти сантиметров,
и во всех случаях локализация следов пальцев относительно края и углов нижней
челюсти была такова, что позволяла утверждать: нападающий был выше жертвы. К
сожалению, по локализации и направлению борозды от петли ничего интересного о
преступнике сказать не удалось. Придушив жертву сильным нажатием на сонную
артерию, он укладывал человека на пол, снимал с него шарф или платок и
натягивал петлю, как было указано в заключении судебных медиков, «движением
сзади наперед и сверху вниз, что подтверждается наличием косо нисходящей
борозды в нижней части шеи». Эксперты полагали, что рост преступника должен
быть не меньше ста восьмидесяти восьми сантиметров, а скорее всего –
приближаться к двум метрам. Уже что-то. Можно попробовать поискать среди
баскетболистов.
И еще одно. Самое, может быть, важное. Человек в двенадцатом
часу ночи возвращается домой, входит в пустой подъезд. И тут на него нападают.
Это только в сказках бывает легко и гладко. Что значит «тут на него нападают»?
Душитель шел следом за жертвой по пустой улице, зашел вместе с ней в подъезд… Неужели
люди могут быть так беспечны? А ведь эксперты утверждают, что ни один
потерпевший не находился в сильной степени опьянения, когда все люди – братья,
а любое море кажется по колено. Душитель шел навстречу жертве? Тогда тем более
человек должен был испугаться или хотя бы насторожиться. И не дать схватить
себя за шею так просто. Должны быть следы борьбы. А их практически нет. То есть
потерпевший абсолютно не ожидал нападения, мускулы инстинктивно не напрягал и
мгновенно терялся, как только пальцы душителя прикасались к сонной артерии.
Этому может быть три объяснения. Первое: потерпевший знал убийцу и не боялся
его. Проведенные проверки эту версию пока не подтвердили. Во всяком случае,
общих знакомых у всех семерых потерпевших на сегодняшний день не выявлено.
Второе: убийца появлялся внезапно, он не шел ни следом за жертвой, ни навстречу
ей, он выныривал из темноты, где стоял, терпеливо поджидая запоздалого жильца.
Теоретически это было возможно, но практически… Все подъезды, где были найдены
трупы жильцов, хорошо освещены и не имеют «закутков», в которых можно долго
прятаться и из которых можно внезапно вынырнуть.
Остается третье объяснение: потерпевший видел своего убийцу,
но не испугался его и не ожидал нападения, хотя и знаком с ним не был. Кого
можно не испугаться в двенадцатом часу ночи в пустом подъезде? Ребенка. Или
женщины. Очень высокой женщины…
Из раздумий Настю вывел телефонный звонок. Она сняла трубку
и услышала голос Короткова.
