– И все-таки я не понимаю, как она вышла на нас, –
упрямо повторил человек в соседней кабинке. – Не понимаю.
Это был самый трудный момент в разговоре. Парыгин готовился
к нему, но понимал, что все его умопостроения не выдерживают ни малейшей
критики. При такой системе конспирации выследить заказчика и наемника
невозможно. Имеется в виду, если шантажист действует в одиночку. Конечно, если
ему помогают хорошо информированные источники, тогда другое дело. Но в этом
случае и платить нельзя, это уже совсем другие игры. А нужно, чтобы Петр
заплатил, непременно заплатил.
– Я кое-что знаю о ней, – осторожно начал Евгений
Ильич, – по крайней мере, мне удалось немного развязать ей язык. Она, если
так можно выразиться, сумасшедшая технарша. Работала в каком-то закрытом НИИ,
разрабатывала спецтехнику. Ну, вы понимаете, о чем я говорю. Сейчас уже второй
год без работы, институт развалился, финансирования нет. А она на свой страх и
риск продолжает конструировать всякие хитрые приборы, все надеется на мировую
славу. Хочет рвануть за границу и там запатентовать свои изобретения. В этом
парке она по ночам опробовала свои штучки. И засекла нас во время той встречи.
Вы тогда сказали мне номер телефона, по которому с вами можно связаться в
экстренном случае. Таким образом, о вас она знала куда больше, чем обо мне, и
имя ваше, и телефон. Поэтому, когда мы разошлись, она выследила именно меня. Уж
не знаю, как ей это удалось. Но подозреваю, что у нее был какой-то неизвестный
очень мощный прибор ночного видения. Она просто как следует разглядела меня,
когда я выходил, но следом по парку не пошла, здесь ведь совсем безлюдно, я бы
сразу ее засек. Она наверняка вышла через другой выход, он намного ближе к
метро, чем тот, которым пользуюсь я. И ждала меня уже в метро. Довела до дома,
посмотрела, какие окна зажглись, вычислила квартиру. Дальше все понятно.
– Вы знаете много деталей, – произнес Петр
Михайлович, и по его недоверчивому тону Парыгин понял, что, пожалуй,
переборщил. Надо отыгрывать назад.
– Это не столько знание, сколько логика. Дедуктивный метод,
как у Шерлока Холмса. Она ведь не знала моего телефона, а бросила мне письмо в
почтовый ящик. И все, что она знает, она знает только из подслушанного
разговора, который мы с вами вели. Увидела, что двое мужчин входят ночью в
неработающий туалет, поняла, что это может быть что-то интересное, и прилепила
на оконное стекло «жучок». Кстати, она мне сама сказала, что сначала приняла
нас за гомосексуалистов и хотела из любопытства послушать, как это происходит у
мужчин, какие слова они при этом говорят. А услышала нечто совершенно иное,
куда более захватывающее. И когда мы стали расходиться, решила отследить того
из нас, о ком информации меньше. Это вполне естественно, ведь ваш-то телефон
она уже знала.
– Все равно непонятно, как она узнала, за кем из двоих ей
нужно идти. Ведь она только слышала нас, а не видела. У вас же на лбу не
написано, что Зотов – это вы.
– Это верно, – согласился Парыгин, – но
вспомните, как все было. Мы закончили разговор, и я сказал: «Идите, Петр
Михайлович. Вы первый. А я чуть позже». Помните?
– Да, верно, – пробормотал тот. – Припоминаю.
Мне тогда еще тень какая-то почудилась среди деревьев, но я подумал, что
померещилось.
«Ну слава богу, – едва слышно перевел дыхание Евгений. –
Начал проникаться серьезностью ситуации. Самое главное – убедить его, что
шантажистка действует в одиночку, за ней никто не стоит. Иначе он не заплатит.
От группы нельзя откупаться, с группой нужно вести контригру. А с одиночками
разговор другой. Или им платят, или от них избавляются».
– Значит, вы ей заплатили?
– Заплатил.
– И больше она вас не трогала?
– Нет. Она оказалась, как ни странно, человеком слова.
– И вы считаете, что мне тоже нужно платить?
– Это вам решать.
– Почему вы уверены, что за ней никто не стоит?
– Мне так кажется. Я исхожу из ее информационных
возможностей. Как она назвала вас, когда звонила?
– Так же, как и вы называете.
– А что, это ваше настоящее имя?
– Разумеется, нет.
– Ну вот видите. Меня она тоже называла Зотовым. Это говорит
о том, что у нее нет возможностей наводить дополнительные справки. Или желания
такого нет. Или ей и в голову не приходит, что это не настоящие имена, а
псевдонимы. Если бы за ней стоял сильный и опытный человек, они бы узнали и мое
настоящее имя, потому что у них был адрес, и ваше, кстати, тоже. Хотя ваше имя
узнать было бы куда труднее, не спорю, вы ведь пользуетесь услугами очень
серьезной фирмы сотовой связи. Но повторяю, для сильных шантажистов это не было
бы невозможным. Они бы узнали. Вы согласны?
– В общем-то, да, – неуверенно ответил Петр
Михайлович. – Я склонен согласиться с вашими доводами.
«Так, платить он все-таки не хочет, – понял
Парыгин. – Он хочет убедиться в том, что она действительно одна, и убрать
ее. Ну что ж, так тому и быть, все равно заплатит, жук навозный».
– Петр Михайлович, наш разговор затягивается, нужно
закругляться. У вас есть еще вопросы ко мне?
– Нет, – со вздохом произнес человек за
стенкой. – Все ясно.
– Вы приняли решение?
– Я еще подумаю. Спасибо, что нашли возможность
встретиться со мной.
– Не благодарите, – усмехнулся Парыгин, – я
ведь не знал, что это вы. Думал, очередной заказчик.
Они разошлись в том же порядке, что и в прошлый раз. Первым
ушел Петр Михайлович, а спустя минут двадцать Парыгин запер дверь мужского
туалета изнутри, открыл другим ключом внутреннюю дверь, ведущую в женский
туалет, а уже оттуда, используя еще один ключ, вышел наружу с другой стороны
круглого здания и пошел через парк в направлении, противоположном тому, куда
направился его собеседник. Так ему было спокойнее.
* * *
Утром он позвонил Лолите и понял, что попал в клинч и
ситуация обостряется донельзя. Лола не выдержала затворничества и съездила к
себе домой за какой-то ерундой, без которой, по мнению Парыгина, можно было еще
сто лет прожить без забот. Но Лоле, видимо, так не казалось. Короче, она
поехала к себе на квартиру, и там ее, естественно, ждали. Не в самой квартире,
конечно, а на лестнице.
– Женя, я еле вырвалась от них! – кричала Лолита в
телефонную трубку, захлебываясь слезами. – Они привезли меня сюда и сидят
теперь в машине под самыми окнами. Сказали, если через три дня денег не будет,
они войдут в квартиру и заберут Сереженьку.
– Какого черта ты туда ездила! – заорал
Евгений. – Я же запретил тебе выходить из дома! Ты что, совсем ничего не
соображаешь?
– Ой, Женечка, что же теперь делать, – причитала
плачущая женщина. – Я с ума сойду от страха, они же могут в любую минуту
вломиться в квартиру.
– Тихо! – прикрикнул на нее Парыгин. – Они же
сказали: три дня. Через три дня деньги будут.
