– В полном. Проверили, он действительно прописан по
тому адресу, который указан в паспорте. Инженер на автозаводе.
– А что говорит тот парнишка, который первым Лазареву
засек? Похож этот инженер на человека, с которым она приехала на машине?
– Он лица не видел. Но тот мужчина был гораздо ниже
ростом.
– Личность второго погибшего установлена?
– Да, при нем документы были.
– Давайте сюда, я перепишу данные. И паспорт
задержанного тоже.
Настя села за стол и стала переписывать фамилии и прочие
сведения из паспортов, которые положил перед ней оперативник.
– Между прочим, погибший был непростой, – заметил
Володя, сладко зевая. – При нем было четыре пачки стодолларовых купюр. Две
настоящие и две «кукольные». Тот еще жук. Я вот все думаю, зачем он на эту
стройку потащился, имея в кармане такие деньги. Неужели он оказался таким же
дураком, как все мужики?
– Что вы хотите сказать? – подняла голову
Настя. – Почему все мужики – дураки?
– Ну, не все, это я так, к слову, – усмехнулся
он. – Очень часто мы, мужики, за дармовым удовольствием гонимся и про все
забываем.
– Уверяю вас, мы, женщины, не лучше, – очень
серьезно ответила Настя. – Вы думаете, Лазарева завлекла его туда под
предлогом быстрого секса?
– А как иначе-то? – искренне удивился оперативник. –
Или потрахаться, или выпить, больше незачем ему туда было идти.
«А деньги? – добавила про себя Настя. – Две
настоящие пачки и две «куклы». Это очень похоже на мошенничество. Или на
шантаж. Тогда понятно, зачем он пошел на стройку. Там была назначена встреча.
Интересно, с кем? Неужели с Лазаревой? Или с кем-то другим, а Лазарева
оказалась там случайно и пыталась совершить очередное убийство. Время как раз
подходящее, после двадцати трех часов. И способ тоже – удушение. Вот черт,
неужели я ошиблась с ней? То-то радости будет Мельнику, когда окажется, что он
был прав и Лазарева – убийца. Что ж, тогда придется отдать должное его
профессиональному опыту и сыщицкому чутью. А я, выходит, круглая дура и на
оперативной работе мне делать нечего. Ладно, так тому и быть, все равно уйду из
отдела, это решено».
Прошло не меньше часа, пока Настя наконец закончила беседу
сначала с оперативником, потом с задержанным Парыгиным. Усадив Иру в машину,
она сказала:
– Сейчас заедем туда, где это случилось, я гляну быстренько,
и тогда уже домой. Показывай дорогу. Заодно буду знать, куда к вам в гости
ездить придется.
Увидев милицейские машины и карету «Скорой помощи» возле
строящегося здания, она вышла из машины, оставив Иру одну. Да, неприветливое
местечко. Странная у наших властей манера сначала строить жилые дома, а потом,
спустя довольно много времени, начинать создавать нормальные условия для людей,
в этих домах живущих. Вероятно, предполагается, что жилищный вопрос стоит в
нашем обществе настолько остро, что человек готов переезжать на новую квартиру,
несмотря на отсутствие дорог, освещения, муниципального транспорта и магазинов.
Через четверть часа Настя вернулась и открыла дверь со
стороны пассажирского места.
– Садись за руль, – коротко бросила она. – Я
скажу, как ехать.
Ирочка послушно перебралась на место водителя и завела
двигатель, а Настя оперлась затылком о подголовник и прикрыла глаза, борясь с
тошнотой. Перед глазами стояли два искалеченных тела, лежавших в огромной луже
подтаявшего снега. Конечно, все люди должны рано или поздно умереть. Но все
равно… Они должны умирать тогда, когда им это предписано природой. Только тогда
и только так. И никак иначе.
* * *
Ира критически оглядывала Настино жилье. Ей, домовитой и
хозяйственной, сразу стало все понятно про обитателей этой маленькой квартирки.
– Значит, вот тут вы и живете с мужем?
– Да, – рассеянно кивнула Настя, – вот тут и
живем. Не обращай внимания, у меня не убрано.
Ира быстро прошла на кухню.
– Ну, это как сказать, – послышался оттуда ее
звонкий голосок, – здесь у тебя чистота, как в операционной. Плита
блестит, раковина сверкает. Не клевещи на себя.
Настя уселась на диван, вытянула ноги и уставилась глазами в
противоположную стену. Середина ночи, ложиться спать бессмысленно, все равно
видение разбившихся тел не даст уснуть. Надо бы Ирочке постелить да уложить ее,
пусть отдыхает. Сама она и на кухне посидит с чашкой кофе и сигаретой и
подумает…
– Настя, что с тобой? – раздался у нее над ухом
голос Ирочки.
– А что?
– Ты сегодня на себя не похожа. Час назад в отделении
носилась как механический веник, по лестницам бегала, глазами сверкала, а
теперь ты опять такая, как всегда. Что-то случилось?
– Нет, все в порядке, Ириша. Давай я тебе постелю.
Ира встала прямо перед ней, и взгляд у нее был укоризненный.
Настя невольно залюбовалась ее стройной фигуркой, темными волнистыми волосами,
хорошеньким личиком.
– Ты морочишь мне голову, – твердо заявила
Ира. – Это ты Стасову можешь впаривать про то, что тебе скучно…
– Ира, – изумленно перебила ее Настя, – что
за жаргон? Где ты выучила это вульгарное словечко «впаривать»?
– А как с тобой еще прикажешь разговаривать, если ты
нормальных слов не понимаешь? У меня есть глаза, и эти глаза видят, что ты
совсем не скучаешь. Тебя что-то гложет, и ты от этого «что-то» пытаешься
убежать. Так или нет?
– Допустим, так. Ты требуешь у меня отчета?
Это было грубо, но Настя спохватилась слишком поздно.
Выражение Ирочкиного лица из укоризненного моментально превратилось в
обиженное.
– Я не требую никакого отчета, но если у тебя проблемы,
то, может быть, я смогла бы тебе помочь.
– Прости, – Настя ласково дотронулась до ее
руки, – не сердись на меня. Я не хотела тебя обидеть. У меня действительно
проблемы, но вряд ли кто-то может мне помочь.
– Не говори так, – горячо возразила Ира. – Я
знаю, ты ужасно самостоятельная и не любишь просить о помощи, но так нельзя,
Настя! Поверь мне, так нельзя. Человек не может всегда справляться со своими
бедами сам, он нуждается в помощи и поддержке, и это не стыдно. Ты посмотри,
что ты с собой сделала!
– Тебе не нравится? – осведомилась Настя.
– Не в этом дело. С точки зрения красоты это здорово,
глаз не оторвать, но ведь это не ты. Это не ты, Настя. До какой же степени ты
должна стать противна самой себе, чтобы захотеть перестать быть собой.
– Тут ты права, – усмехнулась она, – я
действительно сама себе противна. Но если тебя это пугает, я сейчас приму душ и
смою с себя всю эту красоту. Все равно нельзя идти в таком виде на работу.
– Не хочешь рассказать мне, что случилось?
