Лара не показывалась, пока Рэндалл проводил свою импровизированную пресс-конференцию. Он несколько минут отвечал на вопросы, а потом попросил извинения.
— Мы с женой почти не оставались наедине после нашего возвращения. Уверен, что вы меня поймете.
После добродушных шуток репортеры погрузили оборудование в машины и уехали. Многие гудели и махали рукой, словно прощаясь с приятелем.
Сгущались сумерки, но Лара не зажигала света. Полутьма больше соответствовала ее настроению. Она также скрывала черные круги у нее под глазами.
Накануне, после ухода взбешенного Кея, она доплакалась до того, что погрузилась в оцепенение; она знала, что больше никогда его не увидит. Он ушел, ненавидя ее. Глубокое болезненное ощущение потери было схоже с тем, что она испытала в Майами, когда к ней вернулось сознание и она поняла, что страшный сон оказался действительностью.
Наконец, около двух часов утра, Лара собралась с силами и пошла в спальню, где и пролежала без сна до рассвета. Весь день она упаковывала вещи, то охваченная лихорадочной активностью, то погруженная в сковывающую депрессию, когда она неподвижно сидела на месте и смотрела в пространство сухими, но все еще красными от слез глазами.
В сумерках комната выглядела уютнее, теплее; это было надежное убежище, где она могла спрятать свое горе. Она давно полюбила покрытые деревянными панелями стены кабинета доктора Паттона и его строгую мебель. Когда-то Лара надеялась провести здесь долгие годы.
— Весьма провинциально, — заметил Рзндалл, садясь в кожаное кресло.
— Все оборудование современное.
— Я говорю об общем впечатлении. Ты тут кажешься лишней.
Он не имел никакого представления о ней.
— Люди болеют не только в городах, Рэндалл. Я могла бы иметь здесь хорошую практику. — Она закрыла картонную коробку и заклеила ее клейкой лентой. — Если бы у меня для этого были условия.
— Здесь территория Такеттов.
— Это никто не подвергает сомнению.
— Меня интересует одна небольшая деталь. — Он положил ногу на ногу с небрежной элегантностью Фреда Астера. — Скажи пожалуйста, почему ты выбрала Иден-Пасс, когда перед тобой — целый континент? Да еще в Техасе, — добавил он с явным неодобрением. — Почему ты предпочла город, где тебя презирают? У тебя склонность к мазохизму?
Лара не собиралась рассказывать Рэндаллу о трех последних годах своей жизни. Как не собиралась оставлять его ночевать в доме. Но, прежде чем они расстанутся, она должна была открыть ему одну вещь.
— Мне было трудно начинать заново после перерыва, — произнесла она. — Хотя я сильно пострадала от кровавой революции, была ранена, потеряла ребенка и мужа, люди никак не могли забыть мою вину. Для них я оставалась преступной любовницей Кларка Такетта. В поисках места я обращалась во многие больницы по всей стране. Некоторые даже принимали меня на работу по моим документам, пока не узнавали, что доктор Маллори — это миссис Рэндалл Портер. После чего негодующе требовали подать заявление об уходе. Это случилось по меньшей мере раз десять.
— Поэтому ты в конце концов решила заняться частной практикой. Наверное, ты использовала для финансирования начинания мою страховку. Как бы там ни было, это не объясняет, почему ты решила практиковать именно здесь.
— Я не покупала практику, Рэндалл. Я получила ее в наследство от Кларка в полном соответствии с законом. От Кларка. — Она остановилась, чтобы он прочувствовал значение ее слов. — Последнее, что он сделал перед смертью.
Прошло несколько секунд, прежде чем смысл ее слов дошел до Рэндалла. Когда он все понял, он не мог удержаться от возгласа удивления.
— Кто бы мог подумать! Он себе купил искупление грехов. Как трогательно.
— Я могу только предполагать, чем он руководствовался, но, думаю, ты прав. Он считал себя обязанным сделать это для меня.
— Теперь, наверное, ты и мне предъявишь счет. Сколько я тебе должен за то, что ты поехала со мной в Монтесангре?
— Ты должен дать мне развод.
— В просьбе отказано.
— Ты не можешь мне отказать, — объявила она рассерженно. — Мы с Кеем вызволили тебя из заключения в этой ужасной стране! Или ты уже забыл? Или твоя неожиданная слава лишила тебя памяти?
Внезапно лицо Рэндалла расплылось в улыбке такой же высокомерной, как и тон его голоса.
— Ах, Лара, Лара. Какая ты наивная. Сколько ты перенесла, и все равно видишь только внешнюю сторону событий. Жизнь тебя ничему не научила. Вспомни пословицу «Нет дыма без огня». — Он очертил рукой круг в воздухе. — Неужели ты не видишь, что скрывается за фасадом, каково истинное положение?
— Что ты имеешь в виду?
— Неужели ты искренне веришь, что ты и этот сумасшедший летчик действительно способствовали моему освобождению?
Его голос звучал зло и надменно. Ларе показалось, что у нее зашевелились волосы на голове. Ее охватило страшное предчувствие.
— Что ты хочешь сказать?
— Напряги мозги, Лара. У тебя блестящие способности. Ты легко найдешь разгадку.
— В Монтесангре…
— Продолжай, продолжай, — поощрил он.
— Эмилио…
— Прекрасно. Что далее? Думай. Все было как в тумане, но стоило из него выйти, как все прояснилось.
— Ты вовсе не был пленником.
Он рассмеялся.
— Молодчина! Возможно, я покажусь невежливым, но не ставь себе в заслугу, что ты спасла мне жизнь. Я все равно бы осуществил свой пятилетний план, как я его называю. Ваше комическое приключение пришлось весьма кстати, и мы с Эмилио использовали его в своих целях. Это сделало развязку еще более убедительной.
Лара смотрела на человека, все еще остававшегося ее мужем, и знала, что перед нею безумец. Абсолютно спокоен, удивительно красноречив и необычайно коварен. Устрашающее олицетворение негодяя.
— Это был обман?
Рэндалл поднялся с кресла и приблизился к ней.
— После того события в Виргинии меня в Вашингтоне все презирали. А у Кларка были влиятельные друзья, включая президента. Несомненно, поведение Кларка поставило президента в неудобное положение, но он не бросил в беде своего протеже. Во всяком случае, не оставил совсем.
По просьбе Кларка он назначил меня послом и пустил в ход все свое влияние в сенате, чтобы мое назначение побыстрее одобрили. Внешне я все принял с благодарностью, как если бы мне сделали огромное благодеяние. На самом деле мне, как и тебе, все было ненавистно, я понимал, что это неофициальная форма изгнания. Как только я приехал в Монтесангре, я немедленно начал разрабатывать план возвращения в Вашингтон. Но возвращения победителем. Эмилио — умный юноша, у него имелись свои замыслы, и он смог их осуществить после смерти Переса.
