Слова принадлежали Марион Леонард. Лара удивилась ее появлению, но не стала тратить время на расспросы.
— Очень кстати. Спасибо. — Она передала плачущего мальчика Марион, которая его унесла подальше от огня, успокаивая ласковым голосом.
Джек Леонард тоже оказался здесь.
— Скажите, чем я могу помочь, доктор Маллори.
— Мне кажется, вы могли бы подавать кислород пожарным.
Он кивнул и направился к группе пожарных.
Лара заметила, что появился Фергус Уинстон. Дарси ухватила его за лацканы пиджака и, плача, спрашивала:
— Ты точно это знаешь, Фергус? Поклянись мне!
— Клянусь. Хэвер позвонила и сказала, что сегодня у них дополнительная тренировка. Я ей разрешил пораньше уйти с дежурства.
— О Господи, благодарю тебя. Благодарю. — Дарси упала к мужу на грудь.
Фергус прижал ее к себе, гладил волосы, мокрые от слез щеки и заверял, что их дочь в безопасности. Огонь, стремительно поглощавший дело его жизни, освещал грустное длинное лицо и отражался в его страдальческих глазах.
Услышав шум лопастей вертолета, Лара посмотрела вверх и увидела вертолет службы «Спасение жизни». Буквально через несколько минут он взлетел, взяв на борт двух раненых. И тут же приземлился частный вертолет, тот самый, который когда-то Кей одолжил, чтобы перевезти Летти Леонард в больницу. Лара подвела к машине Кея двух женщин с серьезными порезами и ушибами.
— Вы видели Джейнэллен? — крикнул Кей, стараясь покрыть шум мотора. Лара отрицательно покачала головой. — Экономка говорит, что она поехала в Лонгвью. — Он пожал плечами. — Никто в конторе не знает, где Бови.
— Если она появится, я скажу, что вы ее ищете.
— Я скоро снова вернусь.
Вертолет оторвался от земли.
Лара опять занялась пострадавшими и перестала считать часы и минуты. Она измеряла время только числом тех, кого она могла спасти или оказать хотя бы какую-то помощь до отправки в больницу. Она старалась не думать о тех, кого не могла спасти.
У нее нашлись и помощники. Подъехали молодожены Джимми Бредли и Хелен Берри, поженившиеся всего две недели назад. А также Олли Хоскинс. Особенно обрадовало Лару появление ее бывшей медсестры Нэнси Бейнер. Нэнси с ее опытом работала быстро и умело, и ей можно было доверить даже самые тяжелые случаи. Многие другие жители Иден-Пасс, раньше отказывавшиеся от услуг Лары, теперь предлагали свою помощь. Лара для всех находила дело.
В эту ночь в мотеле дежурили шестеро служащих. В номерах размещались восемьдесят девять постояльцев. И еще двое, о которых никто не знал.
Бови Кейто перенес жену через порог номера для новобрачных в гостинице в центре Шривпорта.
— О Бови, как красиво, — восхитилась Джейнэллен видом из окна, когда Бови опустил ее на пол посередине комнаты.
— Пришлось немного поискать, чтобы сделать выбор. Я взял письменное разрешение в полиции на выезд из Техаса. Ведь мы сейчас в Луизиане.
— Сколько у тебя было забот.
— Я хотел, чтобы тебе понравилось.
— Бови, я в восторге.
— Наверное, нам с тобой придется экономить первый месяц после свадьбы, столько они тут берут за номер.
Джейнэллен рассмеялась.
— Если ты хорошенько попросишь, твой босс тебе повысит зарплату.
— Нет, спасибо, мне не нужно поблажек, потому что я муж босса, — заметил он строго. — Я не из тех, кто охотится за приданым. Помнишь, что я тебе сказал, когда ты меня уговаривала пожениться, вместо того чтобы затевать интрижку. — Он недоуменно покачал головой. — До сих пор не могу понять, как это тебе удалось.
— Ты не хотел, чтобы меня считали потаскушкой. А я сказала, что у нас один выход. Пожениться. Его лицо выразило беспокойство.
— Твоя мама может аннулировать наш брак.
— Не выйдет. Я совершеннолетняя.
— Кей может меня застрелить.
— Я тоже заведу себе револьвер.
— Не надо шутить. Я не хочу становиться между тобой и твоей семьей.
— Я их люблю, Бови, но для меня ты дороже всех на свете. В счастье и в несчастье, в радости и в горе мы теперь с тобой муж и жена. — Она смущенно опустила голову. — Или будем мужем и женой, если ты перестанешь вести разговоры и мы ляжем в постель.
На высоких каблуках Джейнэллен оказалась одного роста с ним. Она наклонилась и поцеловала его в губы. Бови что-то пробормотал, выражая согласие, и заключил ее в объятия для более крепкого поцелуя. Он мгновенно возбудился и быстро выпустил ее из рук, отступив назад.
— Хочешь, я на минутку оставлю тебя одну?
— Зачем?
Он, нервничая, потер ладонями о штаны.
— Чтобы ты… Господи, не знаю, для чего. Ну, чтобы ты подготовилась, как все невесты, так, что ли. Я подумал, что тебе лучше остаться одной.
— А… — Она не могла скрыть разочарования. — Я подумала, может, ты сам хочешь меня раздеть.
— Конечно, хочу, — обрадовался он. — Я хочу сказать, если ты не против.
Джейнэллен некоторое время обдумывала вопрос, потом кивнула.
Он протянул руки и с осторожностью мастера, которому предстоит вскрыть сложный сейф, притронулся к пуговицам на блузке, маленьким перламутровым пуговицам, очень похожим на те, что впервые заставили заработать его воображение.
По мере того как они снимали каждую часть одежды, уменьшалась и их застенчивость. Они раздевали друг друга не торопясь, радуясь каждому новому открытию. И, хотя Джейнэллен выросла вместе с братьями, она с любопытством ребенка разглядывала его тело. Шепотом, удивляясь, она ему сообщила, что он красивый, и он ответил, что не знал, какое у нее плохое зрение. Когда же Бови ей сказал, что она прекрасна, она тут же поверила, потому что это подтверждали его руки и губы. С ним она чувствовала себя богиней любви и красоты.
— Я боюсь сделать тебе больно, — шепнул он в последний момент.
— А я не боюсь.
Ей не было больно, даже когда он был глубоко внутри. Она была неумелой и, наверное, слишком хотела угодить, поэтому он ей сказал, что на этот раз сам сделает всю работу. Она подчинилась, и, к их взаимному удовольствию, ее финиш был таким же бурным, как и его.
Потом они открыли бутылку шампанского, которую гостиница предоставляла новобрачным вместе с комнатой. Она выбрала имена для их первых четырех детей. Он пообещал, что ко Дню святого Валентина накопит денег на покупку обручального кольца, как это положено жениху, но она сказала, что ей не нужны никакие материальные доказательства его любви. Она и без того каждое мгновение дышала ею, как воздухом.
Сонный от любви и шампанского, он пробормотал:
