Точнее — нет Славки. А должна быть?
Мобильник свалился со стола на пол дисплеем вниз и успокоился. Похоже, кнопка ответа сработала от удара. Я поднял аппарат. Действительно, соединено. С Ромкой. И тишина. Значит, уснул он раньше, чем дождался моего ответа. Я сбросил звонок и уселся на диван. Часы на телефоне показывали 17:39. А число сегодняшнее. Значит… Проспал весь день! Только непонятно, что мне обиднее — то, что день прошёл впустую, или — что оказалась сном ночь?
* * *
Странный заоконный свет делал Славку похожей на экзотический цветок… Бывают в тропиках такие гигантские мухоловки… Она втягивала меня своими дрожащими влажными лепестками и створки соцветия захлопывались за мной. Впрочем, через мгновение она уже выгибала спину исполинской кошкой и запускала свои нескромные когти прямо в меня. Потом она снова оказывалась Славкой, опускала глаза, проводила рукой рядом с собой, и… появлялась ещё одна Славка — обнажённая, тёплая, нежная. Красивая и далёкая. И вот мы уже втроём кружимся, попеременно выгибаясь назад. Вторая Славка вдруг исчезала, зато у первой возникала ещё одна пара рук. Рук с такой нежной кожей, что, казалось, её совсем нет. В тех местах, где она касалась меня этими лишёнными кожи пальцами, на теле вспыхивали лёгкие туманные огоньки, прочерчивались фосфорицирующие линии… А она снова преображалась: теперь она была водой. Она скользила по моему телу, очерчивая его, потом внезапно проникала во все поры сразу, впитывалась, закипала в каждой клетке и разрывала его изнутри. Но стоило мне поддаться взрыву, Славка снова оказывалась собой. Смотрела на меня снизу вверх, как в переулке, подставляя лицо дождю. Правда, это был уже совсем другой дождь. Неужели что-то подобное испытывает небо? Тогда я хочу быть небом. И я был небом…
* * *
В отупении я сидел на диване. Нет! Не сон! Всё, что угодно, только не сон. Не хочу! Я зачем-то ощупал подушку. Будто маленький кусочек Славки мог остаться на ней. Мог? Кусочек? Волос. Волос? Наверное, мысль пришла раньше, а облачилась в слова только сейчас. Облачилась. Обнажённая мысль. Обнажённая… Славка?
Обеими руками я провёл по подушке. Затем сложил их лодочкой… Действительно… Похоже на волос. На ощупь.
В комнате было уже совсем темно. Вопреки всему, вместо лампы я включил экран мобильника. И правда, волос… Длинный. Значит — не мой. Не мой!
Дрожа от нетерпения, я включил настольную лампу… Сцены со Славкой сейчас же поблекли, словно фотоплёнка, на которую попал солнечный свет… Я поднёс волос к глазам… Наверное, я закричал. Во всяком случае, волос я отшвырнул от себя, как отшвыривают ядовитую змею.
Длинный, жёсткий, абсолютно седой волос.
Глава 6
Я вертел в руках телефон, то и дело нажимая на первую попавшуюся кнопку. Чтобы светился экран. Любопытно, кому я собираюсь звонить? И что говорить? Может быть, Ромке? Этот, пожалуй, поймёт… Состояние у него, должно быть… Да нет, это как раз — самое подходящее состояние! Жалко, что я дома не держу…
С другой стороны — чего ты испугался? Старуха… В её квартире ты был — значит, волос вполне мог оказаться… на одежде, скажем. Тем более к этой твоей рубашке всё что можно липнет. Вот и пристал волос… А всё остальное — приснилось? Жалко, конечно… Нет, не приснилось. Не хочу.
В очередной раз я нажал на клавишу. 17:54. Без шести шесть. Славное выражение, если задуматься… Славное? А когда ушла Славка? То есть, Ярослава. Во сколько? Весь день словно провалился в никуда. Да и прошлая ночь… Сон или явь? Было это, или… Осталось только ощущение нестерпимой красоты всего, что было. Или — не было? Прощались мы вчера вечером возле её двери или нет? Как мне бы хотелось, чтобы сном оказалось именно прощание! Но, к сожалению, я знал: как раз это — не сон.
Я собирался уже отправиться в ванную за расчёской, когда телефон опять задребезжал. Ромка, кому ещё…
Разумеется, Ромка. Но сейчас — очень кстати. Не Владимиру же Леонидовичу я стану изливать душу. И не девочкам нашим.
— Алло!
В трубке царили тишина и тяжёлое дыхание.
— Алло! — я непроизвольно начал раздражаться. Если он решил изводить меня молчанием в трубку — у него это получилось с первого раза. Ничего ему не скажу!
— Алло, Ром?! Не дури, а?!
В трубке вдруг что-то грохнуло. Где-то в недрах сотовой сети упал ящик с ложками, не иначе. «Абонент не отвечает или…»
Ну что ему опять было нужно? Наговорить гадостей? Следом возникла неожиданная мысль: а вдруг у него что-то случилось? Пьяным, конечно, море по колено, но… Всякое на свете случается… Повинуясь порыву, я снова набрал Ромке. На этот раз — на домашний. И сразу же пожалел об этом. Ну, допустим, он дома, жив-здоров, пьян в сосиску. Что я ему скажу? Зачем позвонил? Он-то решит, что меня совесть заела, и начнёт… Ладно!
Трубку сняли сразу после первого же гудка. Но не Ромка.
— Мишенька? Алло? Это ты? — задрожал в трубке голос Ольги Владленовны.
Вот тебе и раз! Ольга Владленовна, мать Ромы, — женщина сдержанная и интеллигентная, преподаватель истории в университете — мне она всегда казалась образцом хладнокровия. Ромка рассказывал, что плачущей её видели один-единственный раз — когда умер Сталин. Ей тогда было шесть лет. Теперь же, судя по голосу, она готова была разрыдаться в любую секунду. И, кстати, она впервые за десять лет знакомства назвала меня — «Мишенька».
— Мишенька! Это ты?
— Да, Ольга Владленовна… Добрый день, то есть, вечер…
— Мишенька… Ты с Ромой вчера не был случайно?
— Нет… А он дома? — невпопад спросил я. Внутри стало как-то нехорошо. Вот они, предчувствия!
— Он вчера вечером как уехал, так и… Нет его. И телефон у него не отвечает, — кажется, Ольга Владленовна всё-таки заплакала.
— Нет, я его не видел. Не волнуйтесь, пожалуйста. Он вчера куда уехал?
— Сказал, что на маршрут. В Коломенское.
— В Коломенское? А во сколько? — странно, что ему делать в Коломенском? Там свои экскурсоводы… Или он туда пристроиться ухитрился? Ну, тогда он виртуоз…
— Часов в девять.
Это уже не укладывалось ни в какие рамки. То есть, что Ромка сумел попасть в похожий на касту штат «коломенцев» — вполне можно предположить. Пусть даже и не сильно трезвый, он всё-таки сын Ольги Владленовны, а её в наших кругах знают очень хорошо. Но во-первых, откуда тогда предположение, что мы с ним поехали туда вместе? Получается, Ромка молчал об увольнении всё это время, что вряд ли. А во-вторых, — и это самое главное — что ему делать на маршруте в девять вечера, когда последняя экскурсия идёт в четыре?!
— Странно, — я решил не озвучивать свои соображения. Что зря пугать? Тем более, что ни говори, до некоторой степени я все же виноват…
— Я вот собиралась уже Володе вашему позвонить. — Ольга Владленовна, похоже, взяла себя в руки.
