Ярослава поднялась на ноги с большим пучком травы в руках.
— Смотри, — она протянула пучок мне — Пшеница, что ли?
— Я в этом не очень… Но что-то злачное… — Яра хихикнула. — То есть — злаковое! — при ближайшем рассмотрении оказалось, что стебли скручены в жгут. — Смотри, как их сплело.
— Прямо как в косу свиты! — Яра провела пальцами по колосьям.
Свиты? Внезапно забрезжило в памяти что-то знакомое… «Спасибо вам, жнеюшки, сажали нивушку»… Какие ещё жнеюшки?! Институт. Лекция по культурологии. Старая хрипящая запись, поют женщины: «Уж мы вьём, вьём бороду»… И объяснение преподавателя относительно годового цикла обрядов… Вьём, значит?!
— Слушай… Знаешь, что это может быть?!
— И что? — Яра хотела было выковырять из колоска зёрнышко, но сразу же передумала.
— В старину в деревнях был такой обычай. Последний сноп на поле заплетать «Велесу на бороду». Чтобы урожай в следующем году был.
— Велесу? Это — тому, который в овраге?!
— Ему. Только вот… насколько я помню, полагалось бороду эту оставлять на поле, несжатой.
— Значит, не то.
— Значит, не то… — согласился я и чихнул снова — Ну и пылища! Давай на место его положим, а то уже дышать нечем!
И кто знает, зачем на самом деле этот букет под кроватью, добавил я мысленно. Собственно, по логике выходило так: раз оставить бороду из колосьев в поле — к урожаю, значит, не оставить — к обратному… Но кто сможет поручиться?
Мы задвинули сноп обратно под кровать и, по обоюдному согласию, отправились на кухню.
* * *
— А вот этого тут не было. Точно, — Яра указала на стоявшую на плите кастрюльку с мутной белесой жижей.
В кухне царило то же запустение, что и везде. Посуда и прочая утварь была на своих местах, но заросла пылью. Я заглянул в кастрюлю и тут же отпрянул от мерзкого кислого запаха. Было дело, и у меня на кухне обнаруживалось подобное…
— Пельмени. Она варила пельмени, — я брезгливо поморщился. — Давай, вылью…
— Куда в раковину?! И так воняет! — Яра отобрала у меня кастрюлю и отправилась в коридор. Видимо, она лучше знала, куда.
Мысли разбегались в двух направлениях сразу.
С одной стороны — всё очевидно: квартира, соль, угли, колоски, копьё каменного века… Думаю, загляни я в шкаф, — нашёл бы там старушечьи халаты и подштанники… Всё очевидно, хоть и не всё понятно. И от этого — ещё очевидней. Придумать такое нарочно? И копьё с надписью? Ой, вряд ли. Да и зачем? Яра же сначала не собиралась везти меня сюда.
А с другой — ну и что? А вдруг — собиралась? Насыпать соли на пол и засунуть пучок сена под кровать — не велика наука. Тогда какие мне ещё доказательства? Чтоб старуха навела на меня порчу в моём присутствии?
Верить Яре очень хотелось. Где-то — я даже верил. Но другая часть меня сопротивлялась всеми возможными путями.
Да, конечно, но почему, собственно.
Щёлкнул выключатель.
Внезапно из коридора донёсся сдавленный крик Ярославы и глухой звон покатившейся по полу кастрюльки. Чёрт! Старуха! Единственное место, где мы не смотрели — это…
Но старухи там не оказалось. Напротив распахнутой двери в ванную — должно быть, она слегка ошиблась адресом — стояла Ярослава и смотрела куда-то вниз. В стороне валялась посудина с остатками ароматного содержимого. Основная же его часть привольно растеклась по окрестностям.
Стараясь ступать на мыски и дышать ртом, я подошёл к Яре и заглянул в распахнутую дверь. Да, не то, что у нас. Тут можно, при желании, и на велосипеде покататься, места хватит. Я опустил глаза. Посередине на полу стояло несколько мисок с присохшими ошмётками еды, а пол вокруг них был покрыт слоем белого порошка.
Оказывается, Яра просто поскользнулась. А я уже ждал чудо-появления старухи.
— Смотри! Следы… их раньше тут не было, — прошептала она.
На белом порошке, рассыпанном вокруг мисок, ясно виднелись следы, похожие на куриные. Похожие — потому, что для того, чтобы оставить такие следы, курица должна была быть величиной с пятилетнего ребёнка! И их было много. Индейка? Да какая, к лешему, индейка!
— Она птиц не держит? — а ещё говорят, не бывает глупых вопросов!
— Я не… не знаю… — Яра словно стряхнула с себя напавшее оцепенение. — Нет. Какие птицы?!
— Ты права. Чушь… Но зачем тогда нужна эта кормушка?!
— Миш… я не знаю… жутко как-то. Может, лучше пойдем отсюда?
Внезапно у Ярославы подогнулись колени, и она, прислонившись к стене, начала сползать вниз. В лужу. Я подхватил её на руки.
* * *
На кухне Ярослава немного успокоилась. Она сидела, обхватив себя руками, словно замёрзла. Правда, уже не дрожала.
— Может, расскажешь с чего все началось? — попросил я.
— Теперь — да, — грустно улыбнулась Яра.
* * *
Это случилось прошлой весной. Яра возвращалась домой из школы. То есть — с работы.
И внезапно оказалась в незнакомой квартире, в этой квартире. Просто моргнула и в следующую секунду — она уже лежит на полу в чужом доме. Осмотрела себя — всё в порядке. Только куда-то исчезла сумочка с паспортом, мобильником и деньгами. Ощупала себя ещё раз. Осмотрела комнату. По полу разбросаны какие-то угольки, рассыпана соль, больше ничего особенного. Выглянула в окно — незнакомая улица.
В квартире никого не оказалось. Квартира большая, но запущенная. Своих вещей — сумки с кошельком и паспортом — она не нашла.
Ярослава терялась в предположениях. Кому могли понадобиться триста рублей и древний мобильник? Если её ограбили, то зачем притащили сюда? И где вообще — это «здесь»? Если её решили изнасиловать, то почему не связали и, собственно, ничего не сделали? Шутка Глеба? Не стал бы он так шутить. Да и квартиру его она знает хорошо… А тут даже вид из окна совсем не знакомый.
* * *
Ее рассказ прервал звонок моего мобильника. Как всегда не во время. И это была Алла.
— Привет, Миша. Я… Я хотела извиниться за… я тебе наговорила всякого. Прости меня! — голос у неё был неожиданно ласковый — Как у тебя со временем? Может, встретимся сегодня вечером?
— Очень милая идея, — я не скрывал раздражения. — Но, знаешь… Это вряд ли.
— Тогда, может, завтра?
— Нет, я завтра тоже занят. И, кстати, я не могу сейчас говорить.
— Ну, ладно… Ты звони, не пропадай…
— Не пропаду. Пока.
Я покосился на Яру. Она молча смотрела в окно.
Вот сейчас позвонила абсолютно нормальная девушка. Ей никогда не встречалось ничего сверхъестественного. Старухи безумные её не преследуют. Всё у неё хорошо и ровно. Всё спокойно. И не уродина, красивая даже. Что мне с ней не жилось? Она же позвонила… Что она позвонила? Неужели думает, мы с ней?.. Опять? Не понимает, что наши отношения — прошлое? Хорошие, дурные — они остались в прошлом. И начинать их заново — всё равно, что заниматься сексом с мумией.
