Проселок, еще вчера укатанный трактором, успело основательно замести. У Мишки был фонарь, правда, он мало помогал, снег валил, его закручивал ветер. Тут собственную руку не разглядишь. Вовка угадывал направление скорее чутьем.
Они добрались до заброшенной лесопилки, оббежали ее кругом, но отца с товарищами там не оказалось.
Ребята подождали их не менее получаса.
Вовка почувствовал тревогу, смутную, непонятную. Надо было что-то делать, куда-то бежать, но что и куда, он не знал.
Они с Мишкой прятались за стеной заколоченного домика, где когда-то располагалась контора, переминались с ноги на ногу и строили догадки.
– Слушай, а что, если они уже нашли Лешу? – сказал Мишка.
– Тогда отец все равно пришел бы за нами, – ответил Вовка.
– А если они встретились с Григорьевым?
– Ну и что?
– Что «что»? Переругались!
– Ты еще скажи – подрались, – Вовка снова начал злиться, собственное бессилие буквально бесило его.
– Ну и подрались, – пожал плечами Мишка.
Мальчишки начали замерзать. Пока бегали, не замечали холода, но сейчас, даже спрятавшись от ветра, они подрагивали от озноба, прыгали, толкали друг друга, чтоб согреться. Помогало плохо.
– Ты вот что, иди в поселок, – предложил Вовка.
– Еще чего! – возмутился Мишка. – Без тебя не пойду!
– Дурья башка! Надо же узнать, вдруг они там! Тебе ходу отсюда – пятнадцать минут! Смотайся, а? Куда я денусь?!
Мишка подумал и кивнул, соглашаясь:
– Только ты отсюда – ни шагу! – предупредил он.
– Да ладно, ты, главное, давай быстрее.
И Мишка исчез в метели.
Дедово наследство
Вовка чутко вслушивался в завывание ветра. Он ждал, что услышит голоса, скрип полозьев, но вместо этого до него донесся волчий вой.
Сомнений не было. Это действительно выла стая, совсем близко, перекликаясь друг с другом.
Вовка попробовал оторвать доску от заколоченной двери домика, не смог – держалась крепко. Он рванул к окну, схватился за ставню, дернул изо всех сил, и тогда к нему на плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Вовка охнул и с перепугу чуть не сел в снег. Рука несильно толкнула его, Вовка ткнулся в запорошенную снегом стену домика. Повернулся к толкавшему и увидел перед собой Григорьева.
– Дядь Сав? – переспросил на всякий случай.
– Иди за мной! – приказал Григорьев и повернул к лесу.
Вовка, не раздумывая, побежал за ним. Он почти не видел Григорьева, чувствовал исходивший от него запах: овчины, дегтя и еще чего-то смутно знакомого…
Они шли через лес, ходко, легко уворачиваясь от древесных стволов.
Вовка не думал, куда ведет его Григорьев, был уверен – к поисковой группе. Он немного беспокоился о Мишке, но надеялся скоро вернуться. Ведь не самовольно же он покинул свой пост.
Деревья расступились. Вовка осмотрелся и узнал давешнюю поляну. Правда, пня совсем не было видно из-под снега.
– А где все? – наконец спросил он у Григорьева.
– Сейчас увидишь, – тот обернулся и оскалил зубы в улыбке. Он подошел к тому месту, где должен был быть пень, наклонился, смахнул снег, уселся. Вовка в недоумении смотрел на него и ничего не понимал.
– Ну, исполать тебе, Вольх Всеславьевич, – Григорьев, все еще насмешливо скалясь, чуть склонил голову, вроде поклонился.
– Дядь Сав, вы бредите? – осторожно спросил Вовка.
– Хватит овцой прикидываться! – грозно крикнул Григорьев. – Что оскалился, а?! Белый Царик!
– Что вы городите? – Вовка на всякий случай немного отступил от спятившего Григорьева.
Пьяный он, что ли? Вовка потянул носом воздух, да нет, спиртным не пахнет…
А Григорьев вдруг расхохотался:
– Что, неужто волчьего духа не учуял? А? Волчонок!
Вовка закрыл глаза и еще раз принюхался. Так и есть, от Григорьева тянуло запахом зверя, теперь Вовка узнал: это был запах волка, человека и волка одновременно… Как тогда, на дороге. Но он все еще не верил, не мог поверить.
– Дядь Сав, вы сумасшедший? – с трудом сдерживая дрожь, спросил Вовка.
– А ты глуп, как я вижу, – спокойно произнес Григорьев, уперев руки в колени. – Оно и к лучшему. Вот что, гостей и папку твоего мои ребятки по лесу разметали. Если согласишься на мои условия, живы будут, а нет… – И он развел руками.
Вовка судорожно вздохнул и поперхнулся воздухом. Перед ним сидел взрослый мужчина, с виду вполне нормальный, но при этом явно не в себе, и угрожал убить отца и его друзей. А Мишка?! Где Мишка?!
– Усек, волчонок? – уточнил Григорьев. – Помощи не жди, Мишку твоего мы тоже поймали. А дедушка твой… – Григорьев широко осклабился. – Давно на небесных пажитях стадо пасет. А другого нам не надо. Твой дед надоел по самые уши!
– При чем здесь мой дед? – осмелился спросить Вовка. Его мало интересовал ответ Григорьева, он думал только о том, блефует ли дядя Савва или говорит правду?
– Хватит придуриваться! – прикрикнул Григорьев. – Ножичек Лесного Хозяина небось при тебе?
Вовка невольно прикоснулся к груди.
– При тебе, я и так чую, – усмехнулся Григорьев.
«Почему Лесного Хозяина? – промелькнуло в Вовкиной голове. – Кого он называет Хозяином? И здесь, и тогда, на дороге?»
– Чего вы хотите? – Вовка постарался говорить спокойно.
– Вот это другой разговор, – Григорьев окончательно расслабился. – Ты сейчас дашь мне слово Хозяина, что не станешь чинить мне препятствий и не станешь больше искать дурачка. А завтра, с утра пораньше, ты и все твои гости уедете отсюда и больше не вернетесь. За Матрену не беспокойся, мы ее не тронем, пусть доживает.
Вовка смотрел на него во все глаза и ничегошеньки не понимал.
– Что, сомневаешься? – переспросил Григорьев. – А ты не сомневайся. – Он запрокинул голову и завыл громко и протяжно, почти по-волчьи. Ему тотчас ответили.
Вскоре кусты затрещали, и на поляну вытолкнули Мишку. В том, что это именно Мишка, Вовка нисколько не сомневался. А за ним следом появились еще двое. Судя по всему, Григорьевы, сын и племянник.
Парни схватили Мишку за плечи и резко подняли. Григорьев осклабился:
– Узнаешь?
Мишка пошевелился, Вовка рванулся к нему, закричал:
– Мишка!
– Вован! – слабо отозвался Мишка.
Парни угрожающе сдвинулись.
– Отпустите, отпустите его! – взмолился Вовка. – Я обещаю, мы завтра же уедем!
Григорьев кивнул и сделал жест рукой, показав своим парням, чтоб те отпустили Мишку.
