— Зато мы в сто раз могущественнее. — Маура с леденящей кровь улыбкой смотрит на реку. — Вы хотите освободить горстку ведьм? Этого недостаточно. Нужно показать людям, на что мы на самом деле способны. Вот почему мы собираемся уничтожить Руководящий Совет.
— Как именно уничтожить? — спрашивает Тэсс, а мое сердце падает.
— Мы собираемся стереть их память так же, как это делали когда-то Дочери Персефоны. Когда мы закончим, они даже имен своих не вспомнят. — В голосе моей сестры звучит злоба. — После этого они перестанут убивать невинных девушек, а люди вспомнят, на что способны ведьмы.
Значит, Финн стал шпионом Инесс для этого. Чтобы она могла начать войну.
— Но ведь тогда мы будем разоблачены. Маура, мы же еще не готовы! — Личико Тэсс бледнеет.
— Никто не свяжет падение Совета с Сестричеством. Люди будут знать только то, что это дело рук ведьм.
— Но ведь после такого Братья вовсе не престанут убивать невинных девушек. Разве ты не понимаешь, что они, наоборот, возьмутся за это с удвоенной силой! — протестую я. — Инесс не должна так поступать! Кора пока еще жива, но, даже когда она умрет, Инесс будет лишь временной предводительницей только до тех пор, пока одна из нас не достигнет совершеннолетия.
— И это буду я, — отчеканивает Маура. — Почему вы не хотите позволить мне этого?
— Маура, все не так, и от нас тут ничего не зависит. Мы не можем просто взять и решить, что ведьмой из пророчества станешь именно ты. Это исходит от Персефоны, — говорит Тэсс. Она маленькими шажками подступает к Мауре и протягивает к ней руки, словно та — дикий зверек.
— Да даже если бы вы и могли выбирать, вы все равно не выбрали бы меня, ведь так? — губы Мауры дрожат. — Ни за что бы не выбрали.
Тэсс дотрагивается до её руки:
— Маура, я тебя люблю.
Маура отталкивает Тэсс:
— Уйди от меня!
Тэсс отлетает в сторону — далеко, очень далеко, словно Маура толкнула ее куда сильнее. Ее ноги скользят по заснеженным мосткам. Какой-то миг она, вскрикнув, балансирует на самом краю причала, размахивая руками над замерзающей рекой. Я хватаю ее и притягиваю к себе. Она обеими руками обхватывает меня за талию, льнет ко мне, как ребенок, а все ее тело бьет дрожь.
Теперь по лицу Мауры бегут слезы:
— Я не хотела…
— Ты могла меня убить, — потрясенно говорит Тэсс. — Я не умею плавать. Ты же знаешь, что не умею.
Тэсс всегда боялась воды. Она даже ни разу не перешла со мной вброд наш прудик. Миссис О'Хара в шутку говорила, что мама, наверное, упустила Тэсс в ванночке, когда та была совсем малюткой.
— Я не могла… Когда я злюсь, я не могу это контролировать, — говорит Маура. — Я сказала тебе, чтоб ты держалась от меня подальше… я… Просто оставьте меня в покое! Отстаньте от меня, вы обе! Вы мне не нужны. Мне никто не нужен!
С этими словами она разворачивается и убегает, пропадая в снежной вьюге. Крепче обняв Тэсс, я смотрю ей вслед.
14
— Мы должны остановить Инесс.
Я осторожно поднимаюсь по заснеженным ступеням монастыря.
— Я знаю.
Нос Тэсс покраснел от холода и слез.
— Сто лет ушло на то, чтоб люди наконец-то забыли, что творили Дочери Персефоны, а она хочет снова воскресить этот ужас. И тогда у нас не будет никаких шансов мирно разделить власть с Братьями.
— Может, она именно этого и добивается. Может, она хочет, чтоб война стала неизбежна. — Я дрожу под своим плащом.
— Одному Господу известно, что предпримут в ответ Братья, — вздыхает Тэсс. — Зато мы спасли заключенных. Мы все изменили, Кейт! У меня было видение, как их загоняют в плавучую тюрьму и идет снег, а теперь они свободны. Это значит…
— …что пророчества необязательно сбываются, и будущее можно изменить, — понимаю я и улыбаюсь чуть ли не до ушей.
— Маура может сейчас сердиться на нас, но потом у нее это пройдет. Как знать, может, той древней пророчице привиделось, как я упала сегодня в реку и утонула, — говорит Тэсс, притоптывая, чтоб сбить снег с сапожек. — Но ты меня спасла. Ты даже не представляешь, насколько легче мне стало. Если можно избежать того, что является мне в видениях… если они необязательно сбываются в точности… это же все меняет!
Она дергает тяжелую входную дверь, мы оказываемся в передней, снимаем мокрые плащи и сапожки. Дверь в парадную гостиную приоткрыта, из щели льется свет, но голосов не слышно. Приложив палец к губам, я в одних чулках на цыпочках крадусь к гостиной, заглядываю внутрь и ахаю:
— Финн? — Он стоит перед камином в своем сером жилете и белой рубашке, руки заложены за спину. — Что ты здесь делаешь?
Финн разворачивается ко мне лицом и улыбается.
— Вот и ты! Я забеспокоился, когда ты не пришла на суд. Рори сказала, случилось что-то непредвиденное.
Я напрочь забыла о том, что сегодня судили Саши.
Рори сидит на диване, вытирая глаза розовым кружевным платочком.
— Харвуд? — спрашиваю я.
Рори кивает, снова роняя слезу.
— Это было ужасно. О ней такое говорили… а она выглядела так испуганно…
— Мы придумаем, как вытащить ее оттуда, обещаю. — Я оборачиваюсь к Финну и переключаюсь на него: — Ты не должен приходить ко мне сюда, это слишком опасно.
Он слегка отодвигается, уступая Тэсс место перед огнем.
— Я волновался. К тому же я разузнал для Инесс, где будет следующее заседание Руководящего Совета. Оно состоится…
— Тихо! — Я прикрываю за собой дверь, прохожу через комнату и тянусь, чтобы вдобавок закрыть и медную заслонку вентиляционного отверстия. Мне совсем не хочется, чтобы нас подслушали. Финн в потрясении не сводит с меня глаз.
— Что бы ты там ни разузнал, никому об этом не говори. Даже мне, а то она, не дай Бог, начнет заставлять меня все ей рассказывать. Не знаю, сможет ли она это сделать, но уж наверняка попробует.
Финн бледнеет под своими веснушками.
— Кто?
Я беру его теплую руку в свои ледяные ладони:
— Инесс. Я в ней ошиблась. Ей нельзя доверять.
Бледность Финна сменяется румянцем.
— Поздно. Я ей уже сказал.
— Нет! — Я смотрю на Тэсс, которая, прислонившись к каминной полке, в испуге прикрывает серые глаза, и оседаю на обитый коричневым шелком стул.
— Мне открыла какая-то барышня, я спросил, можно ли тебя увидеть. Барышня привела Инесс, и та сразу догадалась, кто я такой. Она сказала, что ты ненадолго вышла, но я могу подождать тебя тут. И еще она спросила, смог ли я что-нибудь разузнать. И я… я ей рассказал. Проклятие! — Финн кладет руку мне на плечо. — Я думал, ты этого и хочешь. Что изменилось?
