— В плавучую тюрьму, — говорит, подтверждая мои страхи, Янг. — Вчера они сбежали со скотобойни, ну или кто-то помог им оттуда сбежать. Они сказали, что это были ведьмы. Все заключенные разбежались, кроме двоих, которых убили стражники. Мы решили отправить их к кузену Лингу, но мама хотела, чтобы они хотя бы первую ночь поспали дома. Они уже собирали вещи, когда явились стражники. Еще час, и они успели бы уйти. — Он с размаху бьет кулаком по ладони.
Мэй прижимает ладони ко рту.
— Их не будут судить?
— Нет. Стражники сказали, что мы — везунчики, а то они арестовали бы и нас за укрывательство беглых преступниц. — Янг трясет головой, и густые черные волосы падают ему на лоб. — Там целый фургон заключенных набился, он перед нашими дверьми стоял. Думаю, они арестовали всех, кого застали дома. Надеюсь, у большинства беглецов хватило ума спрятаться где-нибудь в других местах.
Мэй падает на обитое шелком кресло, и на унылом коричневом фоне ее солнечно-желтое платье кажется особенно ярким. Я сказала ей раньше, что она похожа на нарцисс. Теперь, наверное, это красивое платье всегда будет напоминать ей сегодняшнюю ужасную новость. Она изо всех сил старается не заплакать, но я вижу, как дрожат ее губы.
— Может быть, я больше никогда их не увижу, — тихо говорит она.
— Не надо так думать. — Я опускаюсь возле нее на колени.
— Ах, Мэй, — говорит Янг и кладет руку ей на плечо, но она отмахивается от брата.
— Ты-то хотя бы попрощался с ними!
— Вам не сказали, на сколько их туда отправляют? — спрашиваю я.
Янг делает глотательное движение:
— На пять лет.
Я тупо смотрю на уродливый коричневый ковер. Может быть, не вмешайся мы с Тэсс, они сейчас были бы на свободе? Может быть, вместо того чтоб предотвратить события, которые явились сестренке в ее видении, мы помогли им воплотиться в реальность?
— Все-таки это не Харвуд, — продолжает Янг. — У них есть шанс вернуться.
Мэй встает и расправляет плечи, словно сбросив этим быстрым, резким движением свое отчаяние.
— Они смогут это сделать. Мы должны сохранять веру.
— Веру в кого, во имя Господа? В Братьев, что ли? — саркастично вопрошает Янг.
— В Ли и Хуа. Они сильные. Умные. Они будут помогать друг другу. — Теперь Мэй сама кладет руку на плечо брата. — Раз нет Ли, ты в доме старший среди детей. Ты должен присматривать за малышней и помогать батюшке в лавке. И не смей делать глупостей, тебе понятно?
Янг кивает. Ему всего-то пятнадцать.
— Не буду.
— Хорошо. Тогда иди домой, — говорит Мэй, быстро обнимая брата. — И будь осторожен.
— Хорошо, — он уворачивается и краснеет.
С его пальто и штанин все еще капает, потому что он долго шел под снегом. Стоя у открытой входной двери, Мэй машет ему вслед. Отец Вайолет, Роберт, разгребает снег на ступеньках парадного крыльца. Небо все еще затянуто серыми тучами, и снежинки по-прежнему падают, но по всему видно, что снегопад скоро прекратится. Мы провожаем взглядом Янга, пока он не исчезает из виду, а потом Мэй вдет обратно в гостиную и, бросившись на диван, смотрит на меня с отчаянием.
— Я должна вернуться домой, — говорит она.
— Думаю, все поймут, если ты захочешь провести несколько дней с семьей. — Я присаживаюсь на корточки, чтоб разжечь камин.
— Я имею в виду, насовсем. Может быть, смогу втихаря зарабатывать. Я не такая хорошая швея, как Ли, но попытаться-то можно. Или я буду присматривать за малышами, и тогда мама сможет работать, — говорит Мэй.
Растянувшись перед камином, я ворошу поленья кочергой.
— Через несколько недель тебе исполнится семнадцать, значит, нужно будет быстро подыскать мужа.
Мэй сбрасывает красные комнатные туфли и поджимает под себя ноги.
— У батюшки есть друзья, которые ищут для своих сыновей невест-китаянок. Их семьи, скорее всего, смогут дать за меня выкуп. Тут, наверно, ничего хорошего ждать уже не приходится. Сколько еще времени понадобится Братьям, чтобы окончательно закрыть нашу школу?
— Мне будет грустно, если ты уйдешь, — признаюсь я, снова шуруя кочергой в пламени, и одно полено падает, взметнув сноп искр.
Я эгоистично надеюсь, что Мэй останется и поможет мне подготовить побег из Харвуда, от одной мысли о котором мои внутренности завязываются в тугой узел. Осталось всего три дня. Елена на прошлой неделе ездила навестить семью, но сегодня я уже видела ее на завтраке. Нужно пойти к ней и молить ее о помощи, но видит Бог, как же мне ненавистна эта мысль!
Раздается робкий стук в дверь, и перед нами предстает Тэсс. Она улыбается, ожидая услышать о побеге.
— Что с твоими сестрами, Мэй?
Я машу ей, чтобы она ушла. Мои нервы совсем разыгрались.
— Я тебе потом расскажу, Тэсс.
Ее улыбка вянет.
— Нет, скажи сейчас.
Мэй упирается в колени подбородком:
— Вчера вечером они сбежали, но сегодня утром их схватили снова.
— Нет. — Серые глаза Тэсс делаются громадными. — Как?
— Янг сказал, что стражники шли из дома в дом и арестовывали беглецов. И всех их отправили на пять лет в плавучую тюрьму.
— Нет. Ох, нет! Это я во всем виновата! — Тэсс оседает на пол, и ее серая юбка из тафты надувается вокруг нее пузырем.
— Тэсс, — я вскакиваю, чтоб плотнее закрыть за ней дверь, — не говори глупости. Ты ничего не могла с этим поделать!
— Я думала, что все изменила, — бормочет Тэсс, и из глаз ее текут слезы. — Я думала, это сработало. Они же были свободны. Кейт, это означает…
— Я знаю, — перебиваю я, опускаясь рядом с сестренкой на колени.
Видение все-таки сбылось, и мы не можем сказать, что пророчество Тэсс было ложным. Но сейчас я не могу об этом думать. Я засовываю эту мысль в самый дальний угол своего сознания, чтоб извлечь позднее и хорошенько обдумать. Сию минуту я должна помочь Тэсс пройти через это разочарование. Она же так умна и была до сих пор очень осторожна, она просто не может…
— Прости меня. Мне очень-очень жаль, — говорит она Мэй.
Иногда я забываю, что Тэсс всего двенадцать. А Мэй отнюдь не тупица.
— Янг сказал, что заключенных освободили ведьмы. Это была ты? Ты поэтому расспрашивала меня, где держат моих сестер?
Тэсс кивает, и я хочу шлепнуть ей ладонью по губам, пока она не заговорила о пророчествах, но, боюсь, это само по себе уже будет подозрительно.
— Я просто хотела помочь. На улице было так холодно, и заключенные наверняка замерзли и проголодались на этой старой скотобойне. — Она всхлипывает. — Что, если это все случилось из-за меня?
Я издаю короткий смешок.
