Закончив с аппаратом, он перешел к оружию. Проверил пистолет, достав его из кобуры. Затвор ходил мягко, магазин был полон. Большинство офицеров предпочитали револьверы, но Райен считал, что пистолет Уэбли-Скотта имеет одно неоспоримое преимущество перед своими барабанными коллегами, вместо шести патронов пистолет вмещал семь. Штык винтовки Ли-Энфилд Виккерс отправил за голенище сапога. На поясе было и так много всего развешано чтобы еще добавлять туда полуторафутовый клинок который, как его ни повесь, все равно будет мешаться упираясь в бедра и цепляясь за стенки тоннелей.
Потом последовали фляга с водой, небольшой запас свечей и старательно замотанные в промасленную бумагу спички. Нельзя было дать им отсыреть — стоило свече погаснуть, задутой неожиданным сквозняком или слишком резким движением, и тоннельщик рисковал оказаться в полной темноте, а ориентироваться в сложной сети шахт и ходов и без того было нелегко. Все это Райен упаковал в поясную сумку, а через плечо перекинул планшет со схемами. В нагрудный карман положил еще одну коробку спичек, на этот раз замотанную еще и в фольгу.
Виккерс и Дьюрри вышли из блиндажа, двинувшись по глубокой, укрепленной деревянными балками и шифером траншее. Это была резервная линия, третья по счету, проложенная на расстоянии почти трех сотен ярдов от передовой. Снаряды сюда долетали редко, так что идти можно было сравнительно спокойно.
С неба снова лило. Вода скапливалась на дне окопа, противно чавкая под сапогами. Деревянных настилов здесь не было — их все забрали, чтобы устроить хоть какие-то подходы для снабжения, буквально тонувшего во фландрийской грязи. Вездесущая сырость давно пропитала одежду, отчего казалось, что двигаешься по горло в воде. Но там, внизу, будет намного хуже, да. Там будет меньше воздуха, меньше света, меньше… всего. Только воды, стекающей отовсюду, и голубой глины, бесконечных залежей этой тяжелой пластичной породы, будет по-настоящему много.
Спуск в шахту располагался в глубоком, хорошо укрепленном бункере. От поверхности его отделяло несколько метров бетона, надежные опоры, тройной настил из бревен. Рядом тянулись просторные навесы — здесь, надежно укрытые маскировочной сеткой, находились тоннельные отвалы. Тысячи фунтов глины, извлеченной из земных недр, со всеми предосторожностями укрывались от взглядов немецких воздушных разведчиков. Их паковали в мешки для брустверов, скидывали в котлованы, присыпая сверху песком и землей, — короче, распределяли, как могли. И все равно, на поверхности, у отвалов шахт, ее скапливалось огромное количество.
Из зева шахты тянулись мерно вздрагивающие шланги — где-то в глубине целый каскад насосов непрерывно откачивал просачивавшуюся сквозь верхний, песчаный, слой воду. Рядом тянулись электрические кабели, подававшие питание сложной технике.
— Где остальные? — спросил Виккерс, чтобы хоть на несколько секунд задержать начало спуска. Он не боялся, нет. Но там, внизу, человеку делать было нечего, и Райен ощущал это каждой клеточкой своего тела. Не он боялся тоннелей — тоннели отторгали его.
— Уже внизу, лейтенант. Мы немного задержались.
Райен взглянул на часы. Действительно, было уже семь минут девятого.
Тоннели здесь располагались в несколько ярусов — промежуточные, вспомогательные, водоотводные… Некоторые из них были полностью залиты водой, другие — только частично.
Уже в пятнадцати ярдах от спуска горел первый светильник, небольшая керосиновая лампа. Дорогое удовольствие, потому использовали их только в главных тоннелях. В остальных света или вообще не было — или одинокие сальные свечи коптили себе под нос. От них всегда стоял тяжелый, жирный дух, раздражавший ноздри. Впрочем, к нему можно было привыкнуть, он был всяко лучше тяжелого смрада разложения, который царил наверху, когда ветер дул с передовой.
О том, чтобы освещать тоннели электричеством, в условиях фронта не могло быть и речи — сейчас его едва хватало, чтобы обеспечивать бесперебойную работу насосов.
Сгибаясь, чтобы не задеть головами опорные балки, лейтенант и сержант шли по широкому тоннелю, пол которого на полтора дюйма был скрыт под водой.
Тысячи фунтов глины уходили по нему в отвал в тележках, носилках и даже в мешках, закинутых на спину. Титанический труд, длящийся уже полгода. Заполненная мерным гулом комната с насосами — и следующая шахта, куда, как щупальца, тянулись шланги и кабеля.
На следующем ярусе воды было уже несколько меньше. Стены все так же сочились влагой, но подземелье уже вгрызлось в глиняный пласт, пропускавший воду крайне неохотно. Здесь тоже можно было услышать мерный рокот насосов.
Электричество — великое изобретение. Виккерс помнил, как первые месяцы работы откачивать воду приходилось ручными помпами; на десятке таких непрерывно трудились солдаты, по двое на каждую.
Наконец впереди показалось тусклое свечение — там горела пара керосинок. Они освещали небольшое помещение, меньше пятидесяти квадратных футов, изначально задуманное как перевалочный склад, а впоследствии приспособленное кротами под место отдыха. Они называли его «Джентльменским клубом» и, как могли, обустраивали. Здесь, кто на чем, сидели и лежали шестеро или семеро тоннельщиков. За небольшим, грубо сколоченным столом сидел капитан Никол МакКинли, коренастый шотландец с широким лицом и большими руками. Он командовал предыдущей сменой.
— Виккерс, — приветствовал он вошедших кивком головы. — Мог бы и порасторопнее.
— Капитан, — таким же кивком ответил Райен — Все тихо?
— Хейл что-то слышал в четырнадцатом. Минут пятнадцать назад.
Виккерс огляделся: рядового Хейла, молодого паренька, попавшего на фронт всего месяц назад, в комнате не было.
— Где он? — спросил лейтенант, усаживаясь на лавку напротив МакКинли.
— Остался в тоннеле.
— Больше ничего?
— Нет — Шотландец встал из-за стола, привычно уклонившись от свисавшей с потолка лампы. Его смена закончилась, и он отправлялся наверх, спать. У рядовых кротов такой привилегии не было, им приходилось оставаться под землей по трое-четверо суток. Здесь они спали, ели и даже справляли нужду в специально вырытых для этого отнорках. Людей с опытом шахтного дела всегда не хватало, а сроки ставились самые жесткие. Впрочем, многих тоннельщиков подобный распорядок вполне устраивал — внизу они не рисковали повстречаться со случайным осколком или пулей. Здесь, конечно, хватало других опасностей, но большая их часть была кротам знакома еще с гражданской службы, с угольных шахт, забиравшихся вглубь на целые мили. Те, кто пришел перед лейтенантом, сменили только пятерых своих товарищей. Еще двадцать оставались под землей.
Виккерс осмотрелся. Усталые, грязные люди насторожено смотрели на него. Белки их глаз ярко выделялись на темных от грязи лицах.
— Кто еще в тоннелях? — спросил лейтенант.
— Хейл в четырнадцатом, Морган и Паккард — во втором, — отвечал Джаспер Ригс, второй сержант их взвода.
— Хорошо, — кивнул Райен. — Отдыхайте. Дьюрри, сходи во второй тоннель, а я посмотрю, как там Хейл.
