Прождали около часа — за стеной все еще было тихо. Оставив Харта и одного из подошедших кротов, да Эбба Арчера, дежурить на случай возобновления работ, Виккерс с остальными направился в клуб.
Возвращаясь, лейтенант старался не думать, вернулись ли Морган и Паккард, или нет. Он прокручивал в голове последний разговор с МакКинли. Они сидели в офицерском блиндаже, где кроме них находилось еще трое. Это были полевые командиры, то и дело бросавшие на тоннельщиков косые взгляды. Сочащаяся сквозь потолок вода, противно хлюпая, стекала в подставленные тут и там консервные банки. Потягивая остывший чай из узких стаканов, тоннельщики перебрасывались короткими, пустыми фразами, слишком уставшие, чтобы завязать настоящую беседу. Вдруг МакКинли произнес:
— Я читал, что в шестнадцатом веке, когда Фландрия приняла протестантизм, испанский король Филипп, стремясь вернуть ее в лоно церкви, направил сюда своего самого могущественного слугу — герцога Альбу. Говорят, борясь с протестантизмом, этот герцог каждый день казнил по несколько тысяч человек. Чтобы не тратить время на убийство, их закапывали в землю живыми.
— К чему вы это рассказываете, МакКинли? — подал голос один из пехотных офицеров, тоже капитан. Шотландец вылил остатки чая в стоявшую рядом жестянку.
— А ни к чему, — сказал он, не повернувшись к собеседнику. — Просто пришло на ум.
Виккерс тогда сильно удивился. МакКинли не казался ему человеком, который будет читать исторические труды, да еще и чужой страны. Что, в сущности, знал каждый из них о Бельгии до того, как попал сюда?
Разве что название столицы и еще пары городов. Может быть, еще то, что говорят здесь по-французски.
И больше ничего. Со временем их знания не слишком обогатились. Но теперь Бельгия для них была вполне реальна, осязаема. Это все меняло.
В клуб пропавшие солдаты не вернулись. Виккерс устало прикрыл глаза, надавил на веки пальцами. Нужно было организовать поиски, наверняка они все еще плутали где-то в тоннелях. Может, кого-то из них ранило, и оттого они ограничены в перемещениях, может, настолько устали, что решили оставаться на месте, пока кто-нибудь их не отыщет. В любом случае, бездействовать было нельзя.
— Дьюрри, — позвал он сержанта, — возьмите с собой трех человек и прочешите все тоннели, которые пересекаются со вторым. Они наверняка где-то там.
На какое-то время ему удалось отвлечься. Множество забот, с которыми была сопряжена работа тоннельщиков, быстро захватили его, и, сам того не заметив, Райен больше часа не вспоминал о случившемся. Потом появился сержант, усталый и поникший. Никаких следов пропавших ни ему, ни его людям обнаружить не удалось.
Потом прибежал гонец от Харта — боши снова начали свою возню. С двумя кротами Виккерс отправился во второй тоннель.
Когда они пришли, Харт сидел на корточках, прижавшись к подпорной балке спиной. В одной руке он держал гранату, а в другой обрез, положив его на сгиб локтя. Увидев Виккерса и компанию, он коротко кивнул на противоположную стенку. Раздающееся из-за нее чавканье заступов было слышно без всякого прибора.
Звуки работы, издаваемые немцами, с каждой секундой будто становились все громче. Кроты напряженно вглядывались в стенку тоннеля, пытаясь предугадать место, откуда появится враг. Звуки становились все более отчетливыми, темп работы снизился — видно, немцы тоже чувствовали, что впереди пустота.
И вдруг все прекратилось. Работа замерла, и в воздухе повисла мертвая звенящая тишина. Кроты застыли, вслушиваясь в нее, стараясь уловить малейший шорох.
Но тут поднялся на ноги Харт. Он спокойно сделал не сколько шагов и остановился напротив Виккерса.
— Что там? — срывающимся шепотом спросил лейтенант. Харт не ответил.
«Что за дьявольщина?» — Мысли в голове Райена напоминали рассерженных пчел, больно барабанивших по стенкам черепа.
Было по-прежнему тихо. Харт встал в нескольких шагах за спинами кротов, повернувшись к ним спиной.
Треск ломающихся досок ударил по ушам внезапно и болезненно. Почти одновременно с ним прозвучал выстрел — словно кнутом кто-то щелкнул. Развернувшись на звук, кроты увидели, как позади них, сквозь пролом в деревянной обшивке, свесившись, лежит покрытый глиной человек. Харт, отбросив еще дымящийся обрез, схватил его за плечи и рванул на себя. Тут же среагировал стоящий рядом с ним Диллвин — подхватив выроненную Хартом гранату, он рванул запал и бросил ее в освободившийся пролом. Послышались выкрики на немецком, какая-то возня. Кроты попадали в грязь, прикрывая головы руками.
«Если боши выкинут гранату, нас тут всех накроет», — успел подумать Райен, но тут грохнул взрыв. Горячая волна прошлась по спинам, что-то мягкое, но невероятно сильное на краткий миг надавило сверху, затем раздался влажный, натужный треск и шум обвала — этот страшный шум каждый из кротов узнавал сразу. Кто-то захрипел, завыл жутко, кто-то ругался, кто-то бормотал бессвязно. Стало темно — взрывная волна задула свечи. Воцарилась тишина.
Виккерс попробовал пошевелиться: сначала пальцы, потом разогнул руки, повел плечами, проверил ноги, поднявшись на локтях, — не считая нескольких свалившихся на спину комьев глины, он был невредим.
— Арчер, Диллвин, Харт, — негромко позвал он.
— Живой, вроде, — это Арчер, молодой еще парень, но уже немало повидавший на войне.
— Здесь я. И, похоже, целый, — так ворчать мог только Диллвин. Старик завозился где-то неподалеку, шлепая грязью.
— Харт? — не дождавшись ответа, снова спросил лейтенант, чувствуя, как внутри все холодеет. Молчун был ближе всего к взрыву, его могло задеть осколками…
— Тут.
Никогда еще Райен не испытывал такую бурю чувств от блеклого голоса шахтера. Перевернувшись, он сел нащупал в сумке свечу. Зашипела, загораясь, спичка. Желтый ее огонек осветил приподнявшиеся с грязного пола фигуры. Участок тоннеля, где прорвались боши, теперь превратился в сплошную серо-голубую стену. Поднеся спичку к огоньку свечи, Виккерс встал на ноги. Огонь был слабый и трепетал только от дыхания Райена.
— Засыпало, — буркнул, поднимаясь с пола, Диллвин. — Плохи дела.
— Не каркай, — прошипел Арчер — Аппараты у нас с собой, да и воздуха пока хватает. Завал тут небольшой, выберемся.
— И чем ты будешь копать? — скривился старый шахтер, — Руками?
— А хоть и руками! Глина не уголь, мягкая.
— Отставить, — прекратил перепалку Виккерс. — Диллвин, сходи в тот конец, посмотри, может, что можно приспособить для рытья. В крайнем случае, наломаем досок. А мы пока начнем копать.
Подхватив валявшийся на земле обломок доски, подошел к завалу. Как ни прискорбно было признать, но все же Диллвин был прав — тоннель проходил почти на границе глинистого слоя, и сейчас, по обвала, сверху между глиной и песком могла копиться вода. Раскапывая завал, кроты рисковали затопить себя. И чем дольше они ждали, тем более реальной становилась эта опасность.
