— Ладно, веди куда хотел.
Урод повел. Ковыляя и поминутно оборачиваясь, он прокосолапил метров двести вдоль кромки воды, затем повернул к лесу.
В этом месте океан глубоко врезался в сушу, пробив неширокий канал, который терялся где-то в чаще. Урод двинулся вдоль заросшего папоротниками берега канала, очень ловко хватаясь одной рукой за стволы пальм. Николай держался на некотором отдалении, готовый дать стрекача при малейшей опасности. Так они шли минут пятнадцать, постепенно поднимаясь в гору, пока не уперлись в выросшую из земли скалу высотой метров шесть. Урод обогнул ее и остановился, показывая Николаю куда-то по ту сторону. Археолог остановился шагах в десяти от него, покачнулся, размышляя, потом всё же преодолел себя и осторожно двинулся дальше.
— Отойди-ка! — крикнул он — Встань вон там, чтобы я тебя видел.
Урод отошёл, Николай встал на его место.
На краю маленькой и, судя по всему, рукотворной запруды лежала перевернутая, присыпанная землей и листьями лодка. Хорошая лодка, крепкая, выдолбленная из цельного ствола пальмы.
Николай озадаченно почесал небритую щеку. Что же это получается: Проспер врал им? Или француз не знал об этой лодке? Чушь! Всё он знал. Не мог не знать.
Николай повернулся к уроду:
— Спасибо тебе, приятель!
А тот заухал и радостно замахал клешнёй.
Первым, кого увидела Светлана, выйдя из пещеры, был Проспер. Француз сидел на валуне и грелся в лучах утреннего солнца.
— Не замерзли ночью, прекрасная Светлана? Присаживайтесь. — Он махнул ладонью рядом с собой.
— Благодарю, — улыбнулась гостья — Но мне надо умыться. Вы не видели, куда ушел Николай?
— Не видел. — Проспер вздохнул, — Посидите немного со мной, прошу вас. Скрасьте минуты немолодого отшельника.
Светлана смущенно наклонила голову. Ей льстила изысканность хозяина, но в глубине души кольнула тревога. За обходительностью бородача крылось нечто большее, чем простая любезность, — Светлана чувствовала это. Да и кости опять же — откуда они на острове?
Поколебавшись, Светлана опустилась на теплый камень. Француз, явно обрадованный, принялся бархатисто нашептывать красивые слова о возвышенных натурах, непонятых жестоким миром. Светлана обхватила плечи ладонями и опустила голову, стараясь не глядеть на Проспера.
А бородач все болтал и болтал, потом вдруг положил ладонь ей на плечо и придвинулся.
— Месье Проспер. — Светлана осторожно сняла его ладонь со своего плеча. — Если вы не против, я пойду умоюсь и найду мужа. Мне как-то беспокойно на душе…
— Не тревожьтесь. С вашим мужем все в порядке.
— Вы так уверены?
— Он развлекается с Афродитой — ему хорошо.
— Что? — вскочила Светлана. — Это… это — ложь!
— Уж поверьте мне. Я-то знаю, с кем была моя дочь вчера.
— Вы — наглец. Как вы смеете…
— Что ж здесь такого? Горячий воздух будоражит кровь, знаете ли, а дочка моя — совсем не страхолюдина Вполне естественная реакция для молодого мужчины.
— Я не желаю вас слушать.
Светлана сделала шаг в сторону, но француз тоже вскочил и вцепился лапищей в ее локоть.
— Вы, кажется, не поняли, куда попали, — мягко произнес он, — Хочется вам того или нет, но на острове двое здоровых мужчин и две здоровые женщины. Ваш муж сошелся с моей дочерью, тем самым уступив вас мне. Это понятно?
Женщина в ужасе воззрилась на него, потом, не сдержавшись, влепила ему пощечину.
— Знать вас не желаю!
Проспер ухмыльнулся, ничуть не смущенный такой отповедью, но тут за его спиной раздался голос Николая:
— Пусти ее, ублюдок!
Француз разжал пальцы, обернулся.
— Очень интересно, — произнес он. — Вы хотите забавляться сразу с двумя?
Николай побледнел.
— Вот, значит, зачем вы нас приютили, — сказал он, приближаясь. — Хотели развлечься с моей женой. Не выйдет. Мы сегодня же уплываем отсюда.
— Любопытно, как?
— На лодке, которую вы спрятали.
Бородач покачнулся, свирепо выкатил глаза, спросил:
— Где Афродита?
Николай скрестил руки на груди, задрал подбородок.
— Вам лучше знать.
Проспер настороженно подвигал глазами, потом произнес:
— Если ты что-то сделал с дочкой, скотина, я тебя живьем закопаю.
— Мне нет дела до твоей сумасшедшей дочки, негодяй. Я забираю лодку и вместе с женой отчаливаю отсюда.
— Никуда ты не отчалишь, глупец.
— Это почему же?
— А вот почему.
Проспер вдруг вырос рядом с ним и опрокинул Николая на камни. Светлана вскрикнула.
— Где Афродита? — прорычал француз. — Что ты с ней сделал?
— Не трогал я ее! — заорал Николай.
Проспер засопел, обводя подозрительным взглядом местность.
— Вы останетесь здесь, ты и твоя жена, — отчеканил он.
Светлана выкрикнула:
— Вы… вы насильник и убийца. Да, убийца!
— Я никого не убил, мадам.
— А это что? — Женщина швырнула ему в лицо горсть костей, извлеченных из кармана.
У бородача перехватило дыхание.
— Где вы это нашли?
— Там, где вы закопали, — на склоне горы.
Проспер сгорбился, понурив голову.
— Я не убивал его. Он родился мертвым.
— От кого же он родился? — резко вопросил Николай, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.
— От… от одной женщины.
— Вы лжете! Он родился от вашей дочери, которую вы изнасиловали.
— Я не насилую женщин, — с достоинством произнес Проспер.
— Маньяк, — с отвращением бросила Светлана.
— О, это еще не все! — Николай дернул щекой и криво ухмыльнулся. — Вы не только растлили свою дочь, но еще и слопали ее ребенка. Вашего ребенка! Верно?
— Откуда вы знаете? — прохрипел француз.
— Расколотые кости — верный признак каннибализма. Мы же археологи, забыли?
Бородач пожевал губами, размышляя, потер нос.
— Вы не представляете, каково это — жить без мяса, — глухо произнес он. — Человек нуждается в мясе. Он не может существовать без него. А я не держу коров. У меня на руках — двое детей. Пришлось искать выход.
— Это чудовищно, — прошептала Светлана, — Чудовищно.
— И много новорожденных вы съели? — деловито спросил Николай.
— Пятерых, — пожал плечами хозяин.
