И мгновенно изменившимся, страшным голосом приказал:
— Клоди! Люк! ОТПУСТИТЕ ЕЕ РУКИ!
— Нет! — воскликнула Мирабель. — Не надо!
Юля в ужасе зажмурилась и изо всех стиснула ладони детей, пытаясь отдалить тот страшный миг, когда начнет задыхаться… но вдруг изумленно поняла, что Люк и Клоди и не думают ее отпускать, а держат так же крепко, как держали раньше.
Они ослушались своего повелителя!
В это время птица метнулась к Огру и принялась что было сил клевать в деревянную голову и бить по ней крыльями. Огр визжал и закрывал руками глаза.
— Бегите! — крикнула Мирабель. — Скорей за мной!
Ее белое платье замелькало впереди; дети, не размыкая рук, ринулись следом.
Коридор был гораздо теснее, чем тот, по которому они попали в лабораторию: здесь можно было двигаться только по одному, и все же дети как-то ухитрялись не отпускать Юлиных рук.
Позади слышались стоны Огра, но вот он торжествующе расхохотался, а потом раздался слабый птичий клик и сдавленный хрип.
Неужели храбрая птица погибла?!
Слезы так и хлынули из глаз Юли, но она не могла вытереть их…
Стены подземного хода сотрясались. Не было слышно ни звука, но Юля поняла: Огр нагоняет их!
Вдруг дети разом отпустили Юлины руки. Она закричала от страха, но вдохнула свежую рассветную прохладу!
Трава колыхалась прямо у ее лица. Журчала вода, звучали голоса, знакомые и незнакомые, слышался рокот мотора…
Что было сил Юля рванулась вперед, протискиваясь из какой-то сырой норы, и позвала из последних сил:
— Помогите!
И голоса людей, и еще слабый утренний свет словно бы нахлынули на нее!
— Это она! — закричала Лиза.
— Это ее голос! — закричала Таня.
— Она где-то здесь! — закричала тетя Марина.
— Вот она! Сюда! — закричал мсье Верьер.
Его руки вцепились в Юлины плечи и выдернули ее из земли.
— Как ты сюда попала?! — закричали все.
Лучи взошедшего солнца ударили Юле в лицо, и она крепко зажмурилась.
Ее тормошили Лиза, Таня, Рашель, Ксавье, еще кто-то, а тетя Марина изумленно повторяла:
— Как ты туда попала?
— Там механизм подачи воды в лавуар! — вторил ей мсье Верьер. — Зачем ты туда залезла?!
— Там даже табличка висит — вход воспрещен! — раздался недовольный мужской голос, и Юля приоткрыла глаза.
Перед ней стоял высокий человек в черной форме с желтыми полосами, в желтой каске.
Да ведь это пожарный! За его спиной видна была большая красная машина с включенными фарами, неподалеку — еще одна. Не выключенные фары казались тусклыми в солнечных лучах.
— Где-то пожар? — испуганно пробормотала Юля.
— Тебя по всей округе всю ночь ищут! — ответил мсье Верьер. — Никто не спит! Уже собрались воду откачивать из озера около лавуара! — Он махнул рукой. — Ты можешь объяснить, где была всю ночь и что вообще произошло?! Алекса с трудом привели в сознание. Он ничего не помнит, даже то, как ездил с нами на вид-гренье и приглашал вас на вечеринку. А ты?
— Я все помню! — воскликнула Юля.
И тут словно бы взрыв раздался. Земля в том месте, откуда только что вытащили Юлю, вспучилась, разлетелась — и оттуда выбрался жандарм Флажоле.
Огр…
Раздался общий крик — и тут же наступила тишина, словно людям враз заткнули рты.
Юля огляделась — и увидела, что на всех лицах застыло одинаковое пустое выражение.
Они видят только землю, разверзшуюся по непонятной причине! Они не видят Огра!
Его могут разглядеть только Юля и двое несчастных муатье, которые снова прижались к ней и теперь ждут кары за свое ослушание и побег.
Огр в тряпичном теле куклы Флажоле неуязвим для солнечного света — так же, как был неуязвим в теле барсука.
Что же делать? Как быть?!
Юля в панике посмотрела на мсье Верьера, но и его охватило то же оцепенение, что и прочих. И он, так же, как и прочие, не видел, что тряпичные руки Флажоле удлиняются, удлиняются — и тянутся к нему самому и к Юле.
Она хотела крикнуть — но не могла. Только смотрела на жуткие беспалые руки Флажоле.
И вдруг тоненькая золотоволосая девушка в белом платье выскользнула из лесного сумрака, окружавшего лавуар, на яркий солнечный свет, оттолкнула Флажоле, заставив его на миг опустить руки, крикнула отчаянно:
— Солдат!
И пропала.
Юля до боли в глазах всматривалась в танец солнечных лучей, но больше не видела Мирабель. Она исчезла, растаяла, ибо солнце было для нее губительно.
Она пожертвовала собой ради людей, поняла Юля, и была так потрясена, что даже забыла о слезах.
Прощай, красотка Мирабель…
* * *
Рассвет разгорался. Жибе безуспешно пытался отскрести краску с фигуры солдата, но вдруг вздрогнул и замер.
Почудилось — или впрямь долетел от лавуара девичий крик, отчаянный призыв на помощь:
— Солдат!
Почудилось — или впрямь фигура солдата содрогнулась?
Жибе растерянно обернулся к деду, который стоял, прижав руки к сердцу, и неотрывно глядел на статую.
— Дед, что это? — прошептал Жибе.
— Помоги ему! — вдруг вскричал старик.
И Жибе тихо ахнул, увидев, что гипсовая фигура зашевелилась, словно пыталась стронуться с места.
Ноги, за десятилетия вросшие в землю, повиновались с трудом, но наконец статуе удалось сдвинуть одну, потом вторую, сделать шаг, другой.
Жибе слышал скрежет арматуры, которая поддерживала гипсовое тело.
— Возьми его за руку! — приказал старик. — Веди к лавуару!
Жибе стиснул холодную гипсовую ладонь и потянул статую за собой.
Солдат шел, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, и сейчас впрямь напоминал медведя.
Напрямик из сада на нижнюю дорогу, ведущую к лавуару, можно было выйти за несколько минут, но никогда еще Жибе не преодолевал ее так быстро. Шаги статуи были огромны, и ему приходилось бежать со всех ног, чтобы указывать солдату дорогу.
И вот они перед лавуаром. Жибе увидел оцепенело стоявших людей. А напротив них возвышалась странная фигура в рост человека — с деревянной головой и красно-зеленым тряпичным туловищем, в черной двуугольной шляпе.
При виде этого существа Жибе сразу вспомнил театр «Гиньоль» и жандарма Флажоле. Только театральный Флажоле был маленьким, смешным и безобидным, а этот оказался страшен, и его длинные руки тянулись к Юле и Морису Верьеру.
