Бог земли, услышь!
Потом он сорвал с себя венок из стружек, напялил на грубо вытесанную голову идола:
О дерево, услышь!
Володя теперь слушал с любопытством. Страх его почти прошел: если это Чернонд, который раньше был Ючин, старинный знакомый Унгхыр, то не сделает же он ей зла? А она наверняка и за Володю заступится.
Но, наверное, Унгхыр услышала в новом заклинании шамана какую-то угрозу, потому что начала просить:
— Остановись, о Ючин! Ты говоришь, что голубая лилия не встречается вам в тайге? Я знаю, где растет она. Только замолчи — я покажу!
Толпа разразилась единым восторженным воплем. Женщины закружились, запели. Мужчины били в ладоши, подпевали:
В жертву медведю принесенная,
Вновь расцвети, голубая лилия…
Чернонд стоял как бы в задумчивости. Потом кивнул.
Подбежал невысокий худой парнишка — примерно Володиных лет или немного старше. Волосы у парня, точно так же как и у шамана, был перехвачены на лбу ремешком. Одет он тоже в черное. Володя не мог видеть его раньше — но вместе с тем точно знал, что видел! Странно…
Парень развязал Унгхыр. У нее сразу подогнулись ноги, бессильно поникла она у столба. Парень помог ей подняться, осторожно повел куда-то, но Унгхыр его оттолкнула, заковыляла к шаману, подбирая растрепавшиеся седые волосы:
— О Ючин…
— Называй меня Чернондом! Нет больше Ючина! — раздраженно велел тот.
— О Чернонд! Этого пленника ты отпусти тоже! — Унгхыр указала на Володю.
Шаман чуть бубен не выронил — настолько был возмущен:
— Молчи, Унгхыр! Время твое тоже недолго: покажешь в тайге, где растет голубая лилия, и я снова буду петь шаманские песни, провожая тебя и его в Млыво. Вы оборотни. Ты из Млыво вернулась живая, тебя не тронули чогграмы, а он рядом с чогграмом стоял, стрелу из его раны вынимал…
Человек со звезд
«Вот это да-а! — изумленно подумал Володя. — Выходит, странный зверь с печальными желтыми глазами… зверь, который пришел за помощью… раненый, похожий на побитую собаку… тот самый чогграм?!»
— Откуда я знал, что это чогграм? — возмущенно спросил Володя. — На нем бейджика не было. Да хоть бы и чогграм, что ж такого? Он же меня не съел, чего бояться?
— О! — выдохнула толпа.
— Видевший чогграма погибал всегда! — наставительно потрясая бубном, изрек шаман, и деревянное кольцо глухо постукивало о натянутую шкуру, будто поддакивало. — Не будем от законов предков отступать. Ты видел чогграма. Ты остался жив, хотя стоял с ним рядом. Ты погибнешь.
Он поднял бубен, тот застонал на разные голоса. Черный парень сунул руку за пазуху и напряженным шагом двинулся к Володе.
— Интересное кино! — вскрикнул тот. — По-моему, ваши предки имели в виду что-то совсем другое! Кто на глаза этим чогграмам попадался, того звери сразу сжирали. Вот и получалось, что видевший чогграма погибал всегда. А если увидел, но жив остался, то его убивать нельзя! Такого человека, наоборот, беречь надо, как редкий экспонат. И потом, между прочим, откуда вы знаете, что я видел этого чогграма и вытащил из него стрелу? Кто вам сказал об этом?
— Я видел! — вмешался парень. — Я Лунд, сын Чернонда, певец.
— Ах, ты ви-и-идел! — торжествующе протянул Володя, мигом вспомнив, где встретился с этим парнем. Ну конечно, это он мелькнул и скрылся в тайге перед тем, как Володю нашла Унгхыр. Однако, получалось, Лунд не скрылся, а следил за ними. И заметил чогграма! — А как насчет того, что видевший чогграма погибал всегда? Тогда вы этого Лунда тоже убивайте, а то несправедливо получается! — решительно обратился он к остолбеневшему шаману.
— Чего раскричался, оборотень? — совсем по-свойски спросил Лунд. — Да, я видел чогграма. Но он ко мне не подходил. Я из его раны стрелу не вытаскивал — я в него стрелял издалека!
— Так это твоя стрела? — спросил Володя.
— Какая?
— Та, которую я вытащил! Вот, достань в джинсах!
— Где? — спросил Лунд.
— Ну в джинсах, в кармане!
Лунд растерянно оглянулся на Чернонда. Вид у шамана был по-прежнему непроницаемый, но Володе почему-то показалось, что он очень хочет пожать плечами.
«Да они же не знают, что такое джинсы!»
— В штанах моих в синих есть карман! — пояснил он.
Лунд внимательно оглядел Володю, с опаской обшарил карманы, причем руки его задрожали, когда он наткнулся на расческу и носовой платок.
«Наверное, решил, что это какие-нибудь принадлежности оборотня, вот и струсил, — с презрением подумал Володя. — Сам небось с рождения волосы не причесывал — так же как и его папаша!»
Вытащив наконец обломок стрелы, Лунд на всякий случай отошел подальше.
— Моя стрела! — объявил он радостно. — Это я попал в чогграма!
— Тюфяк ты после этого! — презрительно сказал ему Володя.
Этого трусоватого парня он нисколько не боялся.
— Не нравится тебе чогграм, так убей его — но зачем мучить? А вообще, зачем его было уничтожать? Редкий зверь, сразу видно. Его давно пора, наверное, в Красную книгу занести — а ты что делаешь? Может, охота на чогграмов вообще запрещена?
Узкие глаза Лунда стали раза в три шире. Володя чуть не расхохотался.
— Помолчи, оборотень, — устало велел Чернонд. — Мой сын — хороший охотник, а тебе никакие туманные речи не помогут: ничем не объяснишь, почему не тронул тебя чогграм.
Но тут вновь вмешалась Унгхыр:
— Посмотри на него, Чернонд! У кого ты хочешь отнять жизнь? Видел ты когда-нибудь такую одежду? — Она дернула за Володину измятую футболку: — Такой халат видел ты? — Потом она потянула за плетеный ремень: — Разве он поясом, из крапивных ниток тканным, опоясан? — Нагнувшись, приподняла брючину, ткнула в носки и кроссовки: — Его пыльные сапоги разве травой набиты? — Показала на потертые Володины джинсы: — Наколенники не носит он… На его глаза посмотри: они цветом схожи с волной, которую Тланила — Олений ветер несет на побережье. На волосы его посмотри. Они цвета дубового листа, прихваченного первыми заморозками. Разве бывают у нивхов такие глаза, такие волосы? А речи, которые ведет он? Разве можем мы понять эти речи?! Где твой зоркий взгляд, охотник Ючин, где твой разум? Ведь не простой человек — звездный человек стоит перед тобой. Причинишь зло ему — никогда ни один кегн — дух-покровитель не сядет на ветви твоей священной ели, не услышишь ты инау — язык дерева! — Она сурово показала туда, где шуршали, словно и впрямь перешептываясь со срубленной сухой елкой, кудрявые стружки.
Чернонд стоял столбом несколько секунд, потом вскинул руки и что-то яростно выкрикнул. Притихшая толпа мигом рассыпалась, словно тайга втянула людей.
