Им нужна была магия. И кровь Линн. Джейн владела одним из двух – и Линн подстроила женитьбу Малкольма, чтобы Джейн родила ему дочь, которая обладала бы обоими качествами. Однако изящная многоходовка сорвалась прямо в день свадьбы, когда девушка узнала страшную правду о будущих родственниках. Обнаружив Аннетт – которая, разумеется, идеально отвечала всем требованиям, – Джейн поняла, что может вернуть Линн давно пропавшую дочь и таким образом купить себе вожделенную свободу.
– О да, со стороны у вас семейная идиллия, – не без ехидства признала девушка. – Должно быть, Аннетт очень повезло.
Тонкие губы Коры изогнулись в призрачном подобии улыбки.
– Ты даже не представляешь, насколько, – почти промурлыкала ведьма, и в свинцовых глазах мелькнуло нечто, напоминающее восхищение. Джейн остолбенела. Кора МакКэрролл
знала, какая участь уготована Аннетт, и считала это
честью.
На секунду давление ее магии ослабло, и девушка инстинктивно толкнула щит, отвоевав себе еще немного пространства. Кора отступила на шаг и нахмурилась.
– Это семейные дела, – отрезала она, плотнее запахивая кардиган и подбирая концы магического полотна. – Ты вне семьи. Вот и не лезь.
Она эффектно развернулась и зашагала прочь по улице, поднимая за собой маленькие вихри из мусора и обрывков газет.
Джейн даже не попыталась за ней последовать. Наверняка Линн уже увезла Аннетт в следующее место, служащее лишь декорациями для новой фотосессии. Девушка отыскала более-менее чистый участок стены и прислонилась к нему, наблюдая, как щупальца магии возвращаются обратно в ее тело. Девушка провела несколько месяцев, учась использовать и контролировать эту дикую мощь, и теперь на ее губах играла усталая, но самодовольная улыбка: она с честью выдержала напор Коры и все-таки не лишилась последних сил.
– Семья, – задумчиво повторила она, будто пробуя слово на вкус.
Чисто технически, все ведьмы составляли одну большую семью: проследив до истоков свое генеалогическое древо, каждая из них могла отыскать в предках одну из семи дочерей легендарной Амбики. Конечно, в более современном смысле Джейн была вне семьи… Но это не означало, что у Аннетт не осталось по-настоящему любящих и заботливых родственников.
Джейн расстегнула клатч из искусственного крокодила и вытащила смартфон. На дисплее тут же вспыхнуло письмо, которое она до бесконечности перечитывала в последнюю неделю – последний из фальшивых «рекламных» е-мейлов Малкольма. Девушка промотала его до конца и набрала номер, указанный в последней строчке.
В трубке послышались длинные гудки. Тональность была непривычной, будто Джейн звонила за границу. Наконец она услышала характерный сигнал голосовой почты, за которым последовала вязкая, ожидающая тишина.
– Это я, – коротко сказала девушка. – Я хотела выйти на контакт, когда снова станет безопасно. И это почти так. По крайней мере, для тебя. Но Аннетт жива, она в опасности, и я не знаю, что делать дальше. Малкольм, думаю, тебе пора вернуться.
Джейн вдавила кнопку отбоя, сунула телефон обратно в клатч и, отряхнув пальто, вышла из переулка.
Глава 3
С тех пор как Джейн в последний раз была в отеле «Лоуэлл», тот заметно преобразился. Девушка помедлила перед величественным зданием, глядя на три верхних этажа: вместо окон на улицу смотрели темные обугленные провалы в обрамлении битых стекол. Джейн сделала глубокий вздох и решительно направилась к золоченым дверям. Одетая с иголочки портье на ресепшене казалась подавленной. По мраморному полу вестибюля безостановочно сновали рабочие в респираторах.
Джейн обеспокоенно покосилась на портье через большие солнечные очки: на секунду девушка испугалась, что та ее узнает. «Теперь у меня другое лицо и тело», – успокоила она себя. В прошлый раз она была здесь под именем Эллы Медейрос, наследницы загадочного состояния. Тогда ей пришлось прибегнуть к чарам, изменяющим внешность, чтобы укрыться от Линн.
Девушка как можно быстрее прошмыгнула через вестибюль и направилась к бару. Единственный человек, которого она надеялась там застать, был на месте – так что она не сдержала вздоха облегчения.
– Ну здравствуй, враг, – почти выплюнул Андре Далкеску и отсалютовал ей хрустальным бокалом, в котором плескалась темно-янтарная жидкость. С прошлой встречи его румынский акцент словно бы стал отчетливее. Присмотревшись, Джейн поняла, что изменилось не только это: полунасмешливая улыбка, которую она так хорошо успела изучить за последний месяц, казалась… немного перекошенной.
Джейн сняла очки и растерянно заморгала. Глаза медленно привыкали к мягкому освещению бара. Теперь она отчетливо различала длинный воспаленный шрам, который пересекал всю правую щеку Андре и заканчивался аккурат в углу рта. Эта деталь странным образом добавляла мужчине загадочности, и Джейн подумала, что когда шрам зарубцуется, то будет выглядеть даже щегольски. Впрочем, сейчас он явно причинял Андре боль, и девушка едва сдержала порыв коснуться обезображенной щеки.
Разумеется, это было бы верхом глупости – так что Джейн просто помолчала, оглядывая холл в поисках Катрин, старшей сестры Андре. Той нигде не было видно, и она наконец бросила свою красную кожаную сумку «хобо» в пустое кресло. Тихо звякнула цепь на ремешке. Девушка присела рядом.
– Ты за мной охотился, – напомнила она мужчине и едва не залилась краской, опять наткнувшись взглядом на его шрам. Когда Джейн заговорила снова, ее голос звучал куда мягче. – Это дело рук Аннетт?
– Она заявилась в мой номер – бывший номер, я имею в виду.
От девушки не укрылось, как тщательно Андре подбирает слова.
– Ее разозлило, что я помог тебе сбежать. Конечно, Катрин была рядом, но… – он вздрогнул и опустил голову.
– Их сила не идет ни в какое сравнение, – закончила за него Джейн.
– Мы пытались убедить Аннетт, что лишь хотели защитить ее, что у нас не было другого выхода…
Судьба обделила род Далкеску колдовской силой, так что румынам приходилось искать другие лазейки, чтобы удержаться на магической арене. Много лет назад родители Андре и Катрин помогли Ба похитить Аннетт и спрятать ее за океаном, надеясь таким образом положить конец неестественно долгой жизни Хасины – и ее зловещей власти. Расчет казался безупречным: Линн лишилась единственной молодой и здоровой родственницы. Так Аннетт и оказалась в английском приюте. Родители велели Андре и Катрин, которые в то время сами были детьми, втереться к ней в доверие. Для одинокой, оставшейся без воспоминаний девочки их внимание значило все; впрочем, сами Далкеску испытывали к ней куда менее теплые чувства. Для них Аннетт была лишь бомбой замедленного действия, заложником и самым страшным секретом. Селин Бойл настояла на том, чтобы сохранить девочке жизнь. Но Далкеску отнюдь не подписывались делать эту жизнь счастливой. Аннетт дышала и была избавлена от общества Доранов; на этом их часть сделки была выполнена.
– Она вам не поверила, – заключила Джейн, когда в баре повисла тишина.
