Эти индейцы досаждали Сутеру больше всего.
Дикие племена с Верхнего Сакраменто поглядывали на его укрепления недобро. Эти освоенные земли, распаханные поля, стада, фермы, вырастающие как грибы постройки, эта процветающая колония посягали на их охотничьи угодья. Они взялись за оружие, ночами поджигали скирды и риги, а средь бела дня убивали одиноких пастухов и угоняли скот. Вооруженные стычки случались нередко, бывали и перестрелки, и не проходило дня, чтобы на ферму кого-нибудь не привозили убитым — оскальпированный труп дровосека, зверски изувеченного лесничего, вооруженного ополченца, упавшего вниз лицом. Никогда потом Сутер не вспоминал с таким удовлетворением свою идею привезти сюда рабочую силу канаков, как в эти два года беспрестанных нападений. Без них у него ничего бы не вышло.
Островитян насчитывалось шесть деревень.
23
Невзирая на борьбу, вооруженные столкновения, политические неурядицы, скрытую угрозу революции, убийства и поджоги, Иоганн Август Сутер упрямо следовал своему плану.
Новая Швейцария обретала реальные черты.
Жилые дома, ферму, надворные постройки, амбары с зерном, кладовые теперь окружали крепостные стены в пять футов толщиной и в двенадцать высотой. В каждом углу высился четырехугольный бастион, оснащенный тремя пушками. Еще шесть орудий защищали главный вход. Постоянный гарнизон состоял из 100 человек. Кроме этого огромную территорию владений круглый год патрулировали дозорные. Эти патрульные солдаты, завербованные в кабаках Гонолулу, женились на калифорнийских женщинах, которые всегда и повсюду ездили с ними, толкли маис и изготавливали пули и патроны. В случае опасности весь этот люд поворачивал в сторону крепости и служил подкреплением тем, кто оставался в гарнизоне. Перед фортом стояли на якоре два небольших судна с пушками на борту, готовые двинуться либо в Рио-де-лос-Американос, либо в Сакраменто.
Управляющими мельниц, лесопилок, где обрабатывались гигантские деревья этого края, бесчисленных мастерских чаще всего становились бортовые плотники, сигнальщики или боцманы, которых переманивали с заходивших на промежуточную стоянку парусников, обещая им заработок по пять пиастров в день.
Нередко бывало, что белые приходили наниматься на ферму, привлеченные слухами о процветающем хозяйстве. Это были бедные поселенцы, не сумевшие преуспеть в одиночестве, главным образом русские, ирландцы или немцы. Сутер раздавал им участки земли или находил работу сообразно их способностям.
Лошадей, шкуры, тальк, пшеницу, муку, маис, вяленое мясо, сыр, масло, доски отгружают каждый день. Сутер отправляет эти товары в Ванкувер, в Ситку, на Сандвичевы острова, а также во все мексиканские и южноамериканские порты; но главным образом он обеспечивает ими множество кораблей, которые теперь причаливают в Заливе.
Как раз в эти времена процветания и жизненного подъема увидел Новую Швейцарию капитан Фремон, спустившийся с гор после знаменитого перехода через Сьерра-Неваду.
Сутер выехал ему навстречу с эскортом из 25 великолепно экипированных молодцов. Скот был в образцовом состоянии. Всадники одеты в униформу из темно-зеленого сукна с яркой желтой окантовкой. Лихо заломленные набекрень шляпы придавали им бравый вид. Все они были молоды, сильны, прекрасно вымуштрованы.
Бесчисленные стада паслись на тучных лугах — отборный скот. Сады ломились от фруктов. В огородах овощи Старого Света росли рядом с плодами тропиков. Повсюду фонтаны и каналы. В канакских поселениях чистота. Все заняты своей работой. Везде образцовый порядок. Аллеи магнолий и пальм, банановых, камфорных, апельсиновых, лимонных, перечных деревьев пересекают многочисленные поля зерновых, сходясь у самой фермы. Гасиенды даже не видно за бугенвиллеями, шиповником, мясистой геранью. Дверь хозяина скрыта завесой цветущего жасмина.
Еда необыкновенно изобильна. Закуски: форель и лосось из близлежащих рек; свинина, жаренная по-шотландски; вяхири, бедро косули, медвежьи окорока; копченый язык; молочный поросенок, фаршированный слоеными пирогами и обвалянный в муке из тапиоки; разнообразные овощи, плоды капустной пальмы, салат из гомбо; всевозможные фрукты, свежие и сушеные; горы сладких пышек. Вина рейнские и несколько старых бутылок французского, совершившие тур вокруг света и даже не утратившие аромата, такой заботой они были окружены. Прислуживали за столом молодые островитянки или юные индейские девушки-метиски, разносившие блюда, накрытые безупречной белизны салфетками. Они шествовали туда-сюда с невозмутимой серьезностью, пока гавайский оркестр наяривал дикарские мелодии, «Бернский марш», ритм которого музыканты отбивали большими пальцами по грифу, и «Марсельезу» — тут уж струны звенели как литавры. Посуда была из старинного кастильского серебра, тяжелая, плоская, с отчеканенным на ней королевским гербом.
Сутер председательствовал, окруженный соратниками. Среди гостей был губернатор Альварадо.
24
Сутер был аккредитованным клиентом самых известных банкирских домов Соединенных Штатов и Великобритании. Он делал значительные закупки инвентаря, инструментов, оружия, боеприпасов, семян, саженцев. Транспортировали все это на расстояние многих тысяч лье как по суше, так и морским путем, огибая мыс Горн. (Жители ранчо в глубинке еще четверть века спустя вспоминали, как шестьдесят пар белых волов волокли огромный воз, — он полностью преодолел всю необъятную ширь американского континента; проехав сквозь степи, саванны, реки, броды, ущелья Скалистых гор и пустыню с гигантскими кактусами, процессия в конце концов благополучно доставила груз, состоявший из котла и всей машинерии для первой в Соединенных Штатах паровой мельницы. Как станет ясно из дальнейшего, для Иоганна Августа Сутера, находившегося тогда на гребне успеха, богатства и величия, было бы лучше, если бы она не доехала, если бы ее навсегда поглотили пучина вод речных или топи болотные, если бы она сорвалась в пропасть горного ущелья или все эти неисчислимые упряжи волов вдруг скосил бы мор.)
25
Тем временем политические события развивались все стремительнее.
Хотя влияние Сутера было велико и к его советам прислушивались, это отнюдь не защищало его от неожиданностей. Наоборот. Революции следовали одна за другой. Борьба партий приобрела небывалую остроту. Все хотели переманить его на свою сторону, как из-за его морального авторитета, так и общественного положения. По сути дела, каждый из враждующих лагерей рассчитывал на поддержку маленькой армии Новой Швейцарии. Сутер так и не дал втянуть себя в эти междоусобные войны; многажды готовый увидеть акры своей земли опустошенными, нивы сожженными, стада бесследно сгинувшими, амбары и хранилища разграбленными гогочущими ордами, которых так возбуждало столь образцовое благополучие, что после их налета на сотни лье вокруг оставались одни пустоши, он всегда умел выпутаться из трудных положений благодаря глубокому знанию человеческой природы, приобретенному в нищенские нью-йоркские годы, и вот оно — то перед лицом нарастающей опасности и обостряло его ум, интуицию и способности к диалектике. Тогда в нем просыпалась редкая проницательность, он не совершал оплошностей, лавировал, обещал все, чего от него хотели, смело пользуясь благоприятным моментом, подмазывал и подпаивал начальство. Оружие было последним аргументом, на который он мог бы решиться; но стремился он не к военной победе (сила была на его стороне), а хотел защитить свое детище, свой труд, не позволить разрушить то, что едва успел построить. Несмотря ни на что, он много раз рисковал в одночасье потерять все.
