— Кажется, я начинаю тебя понимать, — задумчиво сказала Стефи. — И все же твоя теория все еще кажется мне притянутой за уши. Сам посуди: мы не можем утверждать, что Юджин Кэрти убила Петтиджона, потому что не нашли оружия, но точно так же мы не можем обвинить в убийстве Смайлоу, поскольку оружия у нас опять-таки нет. Одни только твои предположения.
Хэммонд вздохнул и посмотрел сначала в пол, потом снова поднял взгляд на нее.
— Есть еще кое-что. Еще один мотив, Стефи. И он кажется мне гораздо более убедительным, чем месть за сестру.
— Какой же?
— Я не могу обсуждать это сейчас.
— Но почему?
— Я не хотел бы нарушить право одного человека на анонимность.
— Разве не ты десять минут назад говорил о необходимости доверять друг другу и о наших с тобой “особых” отношениях?
— Дело не в том, что я не доверяю тебе, Стефи. Дело в том, что этот человек доверился именно мне, а я не хотел бы обмануть его. Я назову его имя, только когда полученные от него сведения понадобятся для предъявления обвинения.
— Обвинения? — с насмешкой повторила Стефи. — Никакого обвинения не будет, потому что нет никакого дела против Смайлоу.
— Я думаю, что дело будет.
— Ты серьезно решил пойти этим путем?
— Я понимаю, что это будет нелегко. Смайлоу, безусловно, не самый симпатичный человек, но в управлении его уважают и побаиваются, так что я готов столкнуться с определенным сопротивлением…
— “Сопротивление” — это еще мягко сказано, Хэммонд. Ни один полицейский в городе не станет добровольно помогать тебе в этом расследовании, потому что оно направлено против одного из своих. А Смайлоу для копов — свой.
— Я это понимаю, как понимаю и то, что мне это обойдется недешево. И все же я готов действовать. Кстати, одного этого должно быть достаточно, чтобы ты убедилась, как глубоко я убежден в своей правоте.
"Или насколько сильно вскружила тебе голову твоя новая подружка”, — подумала Стефи, а вслух сказала:
— А что насчет Юджин Кэрти? Ты снимешь с нее все обвинения и отпустишь на все четыре стороны? Может, нам еще и извиниться перед ней?
И снова Хэммонд услышал саркастические нотки в ее голосе.
— Этого делать нельзя. Пока нельзя, — объяснил он спокойно. — Если отпустить ее сейчас, Смайлоу может насторожиться. Я планирую пока продолжать в том же духе, но, даже если большое жюри предъявит ей обвинение, это дело нам все равно не выиграть. Мы просто не сможем этого сделать, — поспешно добавил он, увидев, что Стефи готова возразить. — Бобби Тримбл — обыкновенный мерзавец, и присяжные быстро его раскусят. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: он оговорил сестру, чтобы спасти себя. Ему просто никто не поверит, хотя бы время от времени он и говорил чистую правду. Кроме того, доктор Кэрти уже несколько раз официально заявила нам, что не делала ничего предосудительного.
— Они все так говорят, — буркнула Стефи.
— Но присяжные скорее поверят ей, чем этому мелкому паразиту — ее брату.
Его решимость защищать Юджин Кэрти произвела впечатление даже на Стефи, хотя она и знала теперь об их интрижке. Несколько мгновений она внимательно разглядывала Хэммонда, даже не пытаясь скрыть разочарования, потом спросила:
— Это все? Все, что ты хотел мне сказать?
— Вообще-то нет. Вчера вечером я кое-что проверил, но улики, которые мне удалось найти, нельзя пока назвать железными.
— Что же тебе удалось найти?
— Я не хочу говорить об этом, пока у меня не будет стопроцентной уверенности в своей правоте. Сама понимаешь, ситуация довольно щекотливая.
— Ты чертовски прав, Хэммонд! — сердито возразила Стефи. — Ситуация очень сложная. Я только никак в толк не возьму, зачем ты вообще пришел ко мне, если не можешь или не хочешь сказать всего? Что тебе от меня-то нужно?..
* * *
Меньше всего Дэви Петтиджон ожидала увидеть на пороге своего дома женщину, которую подозревали в том, что она сделала ее вдовой. Тем не менее она изобразила доброжелательность и с улыбкой поздоровалась с ней, когда Сара Берч провела гостью в малую приемную, где Дэви пила кофе. Даже если бы экономка не назвала ее по имени, Дэви непременно узнала бы Юджин Кэрти, хотя, на ее взгляд, фотокорреспонденты и телевизионщики обошлись с ней не слишком любезно. На первой полосе утренней газеты вид у доктора Кэрти был откровенно удрученный, а на телевизионной картинке она вообще была не похожа на себя. Зато в жизни она была довольно мила и хороша собой.
— Спасибо, что согласились принять меня, — сказала Юджин, опускаясь в кресло.
— Я приняла вас не столько из любезности, сколько из любопытства, — откровенно заявила Дэви. — Выпьете кофе?
— Спасибо, с удовольствием.
Пока Сара ходила за чашкой и сливками, две женщины сидели молча и мерили друг друга оценивающими взглядами. Наконец кофе прибыл, и, поблагодарив Сару и сделав из своей чашки крошечный деликатный глоток, Юджин сказала:
— В субботу вечером я встречалась с вашим мужем в его номере в отеле. Некоторые газеты, — она указала на разбросанные по ковру утренние выпуски “Геральд” и “Пост энд курьер”, — позволили себе намекнуть, что нас якобы связывали близкие отношения…
— У моего мужа была вполне определенная репутация, которую он считал нужным поддерживать, — вставила Дэви, лучезарно улыбнувшись.
— Тем не менее я хотела сказать, что для подобных заявлений нет никаких оснований. До субботней встречи я даже не была знакома с ним лично. Впрочем, когда вы услышите показания моего сводного брата, вы можете решить, что я лгу.
— Я читала про вашего брата, — заявила Дэви. — Судя по газетным отчетам, Бобби Тримбл — та еще задница.
— Вы ему льстите.
— Возможно. — Дэви рассмеялась. — К счастью, я не имела удовольствия знать его лично, а вот вам родство с этим мелким негодяем может обойтись довольно дорого. Скажите… — Она помедлила, заметив по лицу Юджин, что эта тема ей неприятна, но все же продолжила:
— Скажите, вам тяжело пришлось в детстве?
— Достаточно тяжело, миссис Петтиджон. Но я справилась. Дэви кивнула.
— Прошу вас, называйте меня просто Дэви, — сказала она. — Что касается моего вопроса, не сочтите его бестактным, просто… Просто почти у всех нас есть свои неприятные воспоминания, оставшиеся с тех давних времен, которые почему-то принято называть счастливым и беззаботным детством.
— Совершенно с вами согласна, Дэви, — кивнула Юджин. — В своей работе я постоянно сталкиваюсь с подобными явлениями. Порой бывает просто удивительно, как глубоко люди ухитряются запрятать воспоминания, которые мешают им жить нормальной жизнью. Требуется помощь психоаналитика, чтобы извлечь их из подсознания и освободить человека от их влияния.
