Что, если однажды они столкнутся с ней на какой-нибудь вечеринке или приеме? Поприветствуют ли они друг друга как старые знакомые, признав тем самым то, что между ними произошло, или, притворившись, будто никогда не встречались, поздороваются как двое совершенно незнакомых людей?
Вероятно, подумалось Хэммонду, все будет зависеть от того, с кем она придет на вечеринку. Если она будет одна, тогда, возможно, ему удастся поговорить с ней откровенно и задать вопросы, которые все утро не давали ему покоя. Если же нет… Интересно, что он будет чувствовать, если его представят счастливой супружеской паре — мистеру и миссис Кэрти? Как он сможет смотреть в глаза ее мужу, пожимать ему руку, говорить светские банальности и делать вид, будто у него никогда не было восхитительной близости с женщиной, которая стоит рядом с ним?
Сталкиваясь с какой-нибудь проблемой морального свойства, Хэммонд всегда старался поступать по совести. Разумеется, придерживаться правды при любых обстоятельствах было нелегко. Развитое чувство справедливости и почти идеалистические взгляды Хэммонда на хорошее и дурное нередко служили причиной размолвок и конфликтов с друзьями, коллегами и даже с родителями. В особенности — с отцом, который придерживался диаметрально противоположных жизненных принципов. Так, например, если бы Хэммонд рассказал ему о своем странном приключении. Простои Кросс только посмеялся бы над ним.
Сворачивая к кварталу, в котором он жил, Хэммонд подумал о том, как бы он себя чувствовал, если бы вошел в спальню несколькими мгновениями раньше и услышал, как его гостья произносит в трубку что-то вроде: “Дорогой-прости-меня-уже-очень-поздно-и-я-решила-остаться-у-по-други-такой-то-если ты-не-возражаешь-целую-пока”.
Когда автоматические ворота наконец открылись, Хэммонд медленно въехал в свой гараж и выключил двигатель. Но даже после того, как в салоне наступила тишина, нарушаемая лишь негромкими щелчками остывающего мотора, он еще долго сидел молча и, глядя прямо перед собой, гадал, что он сделал бы в этом случае.
В конце концов, злясь на себя за то, что позволил себе подобные пустые размышления, которые ни к чему не могли привести, Хэммонд выбрался из машины и прошел в свой городской коттедж через дверь, соединявшую гараж с кухней. Первым делом он по привычке шагнул к телефону, чтобы проверить оставленные сообщения, но передумал. Хэммонд не сомневался, что его ожидает по крайней мере одно послание от отца, а он был не в том настроении, чтобы заново переживать вчерашнюю ссору с ним. Ему вообще не хотелось ни с кем разговаривать.
Пожалуй, подумал Хэммонд, сейчас ему лучше всего воспользоваться несколькими оставшимися часами и спуститься к заливу, чтобы немного походить под парусом. Небольшая пятнадцатиметровая яхта, которую родители подарили Хэммонду, когда он получил диплом юриста, стояла у причала буквально через улицу. Именно поэтому он в свое время и купил коттедж в этом районе — отсюда до городской пристани было рукой подать.
Приняв решение, он не стал мешкать. Переодеваться не было необходимости, поэтому сразу из кухни Хэммонд направился в прихожую, чтобы выйти через парадную дверь. Там он задержался, чтобы достать из кладовки рыболовные снасти на случай, если ему придет в голову порыбачить, и вдруг услышал, что кто-то пытается отпереть дверь снаружи.
Не успел он двинуться с места, как дверь отворилась, и в коттедж вошла Стефи Манделл, прижимавшая к уху сотовый телефон.
— Не могу поверить, что они так упрямы, — говорила она на ходу, — или глупы…
Увидев его, Стефи поставила на пол кейс, сбросила с плеча сумку, швырнула ключи на столик под зеркало и, переложив телефон в левую руку, помахала в воздухе ладонью в знак приветствия.
— Нет, — продолжала она убеждать своего невидимого собеседника. — Ни в коем случае! В конце концов, пищевое отравление — это не саркома и не рак костного мозга. Они обязаны… Хорошо, дай мне знать. Я знаю, что мое присутствие не обязательно, но я хочу там быть. У тебя есть номер моего сотового телефона? Отлично, пока.
Она выключила телефон и с укором посмотрела на Хэммонда.
— Где, черт возьми, тебя носит?
— А куда подевалось “здравствуй”? — поинтересовался он. Насколько ему было известно, Стефи Манделл никогда не переставала работать. В ее большом мужском кейсе, который она всюду таскала с собой, было столько бумаг, ручек, фломастеров и прочих приспособлений, что хватило бы на небольшой офис. Поступив на работу в прокуратуру Чарлстона, она установила в машине радиосканер, прослушивавший полицейские частоты, что позволяло ей быть в курсе всего происходящего в городе. Коллеги говорили, что она слушает служебные переговоры патрульных машин с таким же интересом, с каким другие водители слушают музыку или радиопостановки.
Сбросив с ног туфли на высоких каблуках, Стефи выдернула блузку из-за пояса юбки и принялась обмахиваться ее полами.
— Господи, ну и жара!.. — простонала она. — Я едва не сварилась вкрутую. Так почему ты не отвечал на мои звонки?
— Я же говорил тебе, что собираюсь в свой загородный домик.
— Я звонила туда, наверное, раз сто.
— Я отключил звонок.
— Почему?
"Потому что я был с женщиной и не хотел, чтобы меня беспокоили”, — подумал он, а вслух сказал:
— У тебя радар, как у летучей мыши. Я только что вернулся. Как ты узнала, что я дома?
— Я не знала, что ты дома, просто ты живешь ближе к полицейскому управлению, чем я. Я решила, что ты не будешь возражать, если я посижу у тебя, пока не услышу какие-нибудь новости.
— Новости о чем? Что такого важного случилось в городе за время моего отсутствия?
— Ты спрашиваешь, что такого? — Она повернулась к нему, уперла руки в бока и прищурилась. — Да что с тобой, Хэммонд?
— Со мной ничего, — ответил он, — а вот что с тобой? Может, ты и в самом деле перегрелась? Ее глаза округлились.
— Боже, ведь ты и в самом деле ничего не знаешь! — воскликнула Стефи изумленно.
— Я и в самом деле ничего не знаю, — сказал он как мог спокойно. Впрочем, Хэммонд действительно не волновался — Стефи обожала драматические эффекты и умела преподнести самые пустячные новости как главную сенсацию месяца. Одно ему было ясно — из его намерения покататься на яхте, скорее всего, ничего не выйдет. Приглашать же с собой Стефи он не собирался, а отделаться от нее — особенно когда она пребывала в таком возбуждении — не представлялось возможным.
Почему-то Хэммонд вдруг почувствовал себя смертельно уставшим.
— Слушай, мне что-то захотелось выпить. Ты что-нибудь будешь?
Она задумалась, и Хэммонд воспользовался этим, чтобы вернуться в кухню.
— Пива? Минеральной воды? — крикнул он оттуда. Шлепая по паркету босыми ногами, Стефи прибрела в кухню и заглянула в холодильник через его плечо.
— Я не верю тебе, Хэммонд, — заявила она. — Но, похоже, ты действительно ничего не знаешь. Где находится этот твой летний домик? В Сибири? В степях Монголии? Неужели там нет даже телевизора?
