— Ну что? — с тревогой поинтересовалась Кира, когда Лео пришел домой.
— Иди спать, — сказал Лео, — и не думай ни о каких агентах ГПУ.
— Что ты сделал?
— Все что нужно. Мы от всего избавились. В данный момент все это вывозится из Красного Ленинграда. К нам завтра вечером должен был прибыть новый груз от товарища Серова, но мы отменили эту сделку. У нас будет просто маленький продуктовый магазин — на время. Пока Серов не уладит все.
— Лео, я…
— Не надо начинать новых споров. Я уже сказал: я не собираюсь уезжать из города. Это было бы самым опасным, самым подозрительным из всего, что я могу сделать. Нам не о чем беспокоится. Серов слишком силен в ГПУ при любых…
— Лео, ты не знаешь Андрея Таганова.
— Нет, я не знаю его. Но ты, похоже, знаешь его слишком хорошо,
— Лео, его нельзя подкупить.
— Может быть. Но они могут заставить его заткнуться.
— Если ты не боишься…
— Конечно, я не боюсь! — Но его лицо было бледней, чем обычно, и она заметила, что его руки, расстегивавшие пальто, дрожали.
— Лео, пожалуйста! Послушай! — стала умолять она его. — Лео, пожалуйста, я…
— Заткнись! — сказал Лео.
XII
Секретарь Экономического отдела ГПУ вызвал Андрея Таганова в свой кабинет.
Кабинет располагался в здании главного управления ГПУ. Ни один посетитель никогда не приближался к этому зданию, и очень немногие служащие имели в него допуск. Те, кто все же имел, говорили тихим уважительным голосом и никогда не чувствовали себя здесь непринужденно.
Секретарь сидел за столом. На нем была военная форма, узкие бриджи, высокие сапоги и пистолет на бедре. У него были коротко остриженные волосы и чисто выбритое лицо, по которому невозможно было угадать его возраст. Когда он улыбался, то видны были короткие зубы и очень широкие, коричневые десны. В его улыбке не было веселья, она была лишена всякого значения; видя эту улыбку, люди понимали, что он улыбается лишь потому, что мускулы его рта сжимаются и обнажают десны.
Он сказал:
— Товарищ Таганов, я так понимаю, что вы проводите какое-то расследование по делу, которое находится в компетенции Экономического отдела?
Андрей сказал:
— Да, это так.
— Кто дал вам такое право?
Андрей сказал:
— Мой партийный билет
Секретарь улыбнулся, показав свои десны, и спросил:
— Что заставило вас начать это расследование?
— Одна серьезная улика.
— Против члена партии?
— Да.
— Почему же вы не передали ее нам?
— Я хотел, чтобы у меня было полное досье для доклада.
— Ну и что же, оно у вас есть?
— Да.
— Вы собираетесь доложить начальнику вашего отдела?
— Да.
Секретарь улыбнулся и сказал:
— Я предлагаю вам прекратить это дело.
Андрей сказал:
— Если это — приказ, то я напоминаю вам, что вы — не мой начальник. Если это — совет, то я в нем не нуждаюсь.
Секретарь молча посмотрел на него, а затем сказал:
— Строгая дисциплина и преданность — похвальные черты, товарищ Таганов. Однако, как сказал товарищ Ленин, коммунист должен приспосабливаться к реальной действительности. Вы обдумали все последствия ваших разоблачений?
— Обдумал.
— Вы считаете целесообразным устраивать публичный скандал, с вовлечением в него члена партии — в такое время?
— Об этом надо было подумать тому самому члену партии, который втянут в эту историю.
— Вы знаете… что я заинтересован в этом человеке?
— Знаю.
— Может ли этот факт как-то изменить ваши планы?
— Никоим образом.
— Вы когда-нибудь задумывались о том, что я могу вам пригодиться?
— Нет. Не задумывался.
— Тогда, не думаете ли вы, что вам стоит задуматься над этим?
— Нет. Не думаю.
— Сколько времени вы занимаете свою настоящую должность, товарищ Таганов?
— Два года и три месяца.
— С одним и тем же окладом?
— Да
— Не находите ли вы желательным ваше продвижение по службе?
— Нет.
— Вы не верите в дух взаимопомощи и сотрудничества между членами партии?
— Если он не противоречит духу самой партии.
— Вы преданы партии?
— Да.
— Во всем?
— Да.
— Сколько раз вам приходилось проходить партчистку?
— Три раза.
— Вы знаете, что скоро будет новая чистка?
—Да.
— И вы собираетесь сделать доклад по делу, которое вы расследовали, — вашему начальнику?
— Да.
— Когда?
— Сегодня, в четыре часа дня. Секретарь посмотрел на свои наручные часы:
— Очень хорошо. Значит, через полтора часа.
— Это все?
— Вы свободны, товарищ Таганов.
* * *
Несколько дней спустя начальник Андрея вызвал его к себе. Это был высокий худощавый мужчина с остренькой белой бородкой; на его тонком носу сидело пенсне в золотой оправе. На нем был дорогой костюм цвета кофе с молоком — один из тех, которые носят иностранные туристы; руки его были длинными и костлявыми, как у скелета; внешностью он напоминал не очень преуспевающего университетского преподавателя.
— Садитесь, — сказал он и поднялся, чтобы закрыть дверь. Андрей сел.
— Примите мои поздравления, товарищ Таганов, — начал начальник.
Андрей склонил голову.
— Товарищ Таганов, вы проделали ценную работу и оказали большую услугу партии. Вы выбрали для этого как нельзя подходящее время. Вы передали в наши руки дело, которое нам сейчас как раз необходимо. Учитывая сегодняшнее тяжелое экономическое положение и опасные тенденции в общественных настроениях, руководству страны необходимо таким образом показать массам, кто повинен в их страданиях, чтобы это запомнилось навсегда. Вероломные спекулянты, занимающиеся контрреволюционной деятельностью, лишая наших тружеников их тяжелым трудом заработанных продовольственных пайков, должны быть преданы в руки пролетарского правосудия. Рабочим необходимо дать понять, что их классовые враги денно и нощно плетут сети заговоров и интриг с целью подрыва единственного в мире государства рабочих и крестьян. Необходимо сказать трудящимся массам, что они должны терпеливо переносить временные трудности и всецело оказывать поддержку правительству, которое, как покажет расследованное вами дело, борется за их интересы со значительно превосходящими силами. Это, по существу, явилось предметом моего сегодняшнего разговора с редактором газеты «Правда» относительно кампании, которую мы задумываем. Мы должны дать показательный пример. В осуществлении поставленной задачи будут задействованы все газеты, клубы, общественные трибуны. Судебный процесс над гражданином Коваленским будет передан по радио по всем городам Союза Советских Социалистических Республик.
