– Мы любим наш старый дом, – сказал молодой человек, искоса поглядывая на девушку.
– Как его зовут? – вдруг спросила она, всецело поглощенная терьером.
– Отца?
– Ну, конечно! – лукаво улыбнулась она, – Только не говорите ему, что я вас об этом спрашивала.
Тем временем они приблизились к пожилому джентльмену, и он, желая приветствовать гостью, с трудом поднялся им навстречу.
– Матушка приехала, – сказал Ральф, – а это мисс Арчер.
Мистер Тачит обнял девушку за плечи и, с величайшей доброжелательностью поглядев на нее, галантно поцеловал.
– Очень рад, что вы уже здесь. Жаль, что вы не дали нам возможности встретить вас, как подобает.
– Что вы! Нас чудесно приняли, – возразила девушка. – В холле собралось не меньше десятка слуг, а какая-то пожилая женщина даже сделала нам реверанс, когда мы входили в дом.
– Знай мы о вашем приезде заранее, мы встретили бы вас не только реверансом. – Старик с улыбкой смотрел на девушку, потирая руки и чуть заметно покачивая головой. – Но миссис Тачит не любит, когда ее встречают.
– Да, она сразу же ушла к себе.
– И, конечно, заперлась изнутри. Такое уж у нее обыкновение. Ничего, не пройдет и недели, как мы ее увидим. – И супруг миссис Тачит неторопливо опустился в кресло.
– О нет, гораздо раньше, – заметила мисс Арчер. – В восемь часов она спустится к ужину. Не забудьте – без четверти семь, – с улыбкой бросила она Ральфу.
– А что произойдет без четверти семь?
– Я должен предстать перед матушкой, – ответил Ральф.
– Ах, счастливчик! – вздохнул пожилой джентльмен. – Посидите же с нами, выпейте чашечку чаю, – предложил он племяннице своей супруги.
– Мне принесли чай, как только я поднялась в свою комнату, – ответила юная леди. – Как жаль, что вам нездоровится, – добавила она, не сводя глаз с почтенного хозяина дома.
– Я уже стар, дорогая, а в старости люди болеют. Но от того, что вы здесь, мне непременно станет лучше.
Мисс Арчер снова оглядела все окрест – лужайку, огромные деревья, серебристую Темзу, окаймленную тростником, величественный старинный дом. Не обошла она вниманием и новых своих знакомцев, то и дело бросая на них взгляды, полные живого интереса, понятного у молодой особы, явно проницательной и к тому же в данную минуту взволнованной. Она опустила собаку наземь и присела на стул, сложив на коленях руки, белизну которых подчеркивало черное платье. Глаза у нее блестели, голову она держала прямо, легко и непринужденно поглядывая то туда, то сюда, на лету ловя новые впечатления. Они были многочисленны и все отражались в ее ясной, спокойной улыбке.
– В жизни не видала ничего прекраснее! – воскликнула она.
– Место живописное, ничего не скажешь, – заметил мистер Тачит. – Знаю, что у вас дыханье перехватило – я это на себе испытал. Но вы и сами красавица, – добавил он. В его комплименте не было ни тени развязной шутливости, а слышалась лишь счастливая уверенность в том, что в своем преклонном возрасте он может расточать подобные любезности даже юным девушкам, не опасаясь, что это их смутит. Пожалуй, нет нужды останавливаться на том, в какой мере его комплимент смутил Изабеллу; так или иначе она сразу же поднялась с места; впрочем, вспыхнувший на ее щеках румянец не означал, что она не согласна с мистером Тачитом.
– Конечно, я не дурнушка! – засмеявшись, ответила она. – Скажите, когда построили ваш дом? Наверное, еще при Елизавете?
– Нет, при первых Тюдорах,
[7]
– сказал Ральф Тачит.
Девушка, обернувшись, обратила взгляд на него.
– При первых Тюдорах? Какая прелесть! В Англии, должно быть, много таких чудесных домов.
– Да. И даже красивее.
– Не говори так, сын, – возразил мистер Тачит. – Я не знаю ни одного дома красивее нашего.
– Мой дом тоже недурен и в некоторых отношениях может поспорить с вашим, – вставил лорд Уорбертон, который до сих пор не вступал в беседу, но не отводил внимательных глаз с мисс Арчер. Улыбнувшись, он слегка поклонился ей. Лорд Уорбертон умел обходиться с женщинами, И мисс Арчер это сразу оценила. Она не забыла, что перед ней стоит настоящий лорд. – Буду рад показать вам свое поместье, – добавил он.
– Не верьте ему, – воскликнул старик, – и не вздумайте туда ехать. Жалкая развалина! Смешно даже сравнивать.
– Чего не видала, о том судить не могу, – ответила девушка, улыбнувшись лорду Уорбертону.
Ральф Тачит не принимал участия в споре; держа руки в карманах, он стоял с таким видом, словно дожидался случая возобновить давешний разговор с благоприобретенной кузиной.
– А вы любите собак? – осведомился он, чувствуя, что столь неловкое начало недостойно умного человека.
– Да, очень.
– Можете располагать этим терьером, – промолвил он, все еще не находя правильного тона.
– С удовольствием – пока я тут.
– Надеюсь, вы у нас погостите подольше.
– Вы очень любезны, но, право, не знаю. Это как тетушка решит.
– Это мы решим с ней без четверти семь, – и Ральф снова посмотрел на часы.
– И прекрасно. Мне здесь нравится, – сказала мисс Арчер.
– Думаю, вы не из тех, кто позволяет решать за себя.
– Отчего же? Если решение совпадает с моими желаниями.
– Я постараюсь, чтобы оно совпало и с моими, – ответил Ральф. – Просто диву даюсь, как это мы раньше не были знакомы.
– Вам стоило лишь приехать к нам и разыскать меня.
– К вам? Куда же?
– В Америку. В Нью-Йорк, в Олбани, в другие наши города.
– Я исколесил Америку вдоль и поперек, но вас там не видел. Не понимаю, как это могло произойти.
– Очень просто, – помедлив, сказала мисс Арчер. – Ваша матушка не поладила с моим отцом. Они повздорили после смерти моей матери, когда я была еще девочкой. Потому-то мы никогда и не помышляли о знакомстве с вами.
– Я вовсе не намерен ссориться со всеми, с кем ссорится матушка! – воскликнул молодой человек. – Вы потеряли недавно отца? – спросил он участливым тоном.
– Уже больше года. С тех пор тетушка подобрела ко мне и даже предложила поехать с ней в Европу.
– Вот как, – сказал Ральф. – Она удочерила вас?
– Удочерила? Меня? – девушка широко открыла глаза, опять залилась густым румянцем, и на лице ее мелькнула скорбная тень, немало огорчившая ее кузена. Он не предполагал, что его слова возымеют такое действие. В это время лорд Уорбертон, которому не терпелось поближе разглядеть мисс Арчер, подошел к ним, и девушка перевела на него свои словно расширившиеся глаза.
