Он не мог примириться с этим, в особенности сейчас, когда перед ним была Хидэко.
На вид Хидэко миниатюрная, легкая, а стоит перед Синго неприступно, словно тяжелым занавесом скрывая жизнь человека. И ведь не узнаешь, о чем она думает.
– Ты встречалась с этой женщиной, когда он водил тебя на танцы? – сказал Синго, сделав вид, что ему это в общем-то безразлично.
– Да.
– И часто?
– Нет, нет.
– Сюити вас познакомил?
– Да нет, не то чтобы познакомил…
– Ничего не понимаю. Он для того и взял тебя с собой, чтобы ты встретилась с этой женщиной? Зачем? Чтобы ревность в ней возбудить, что ли?
– Я не собираюсь им мешать, – сказала Хидэко, покачав головой.
Синго понял, что Хидэко действительно по-дружески относится к Сюити, но все-таки немного ревнует.
– Лучше бы уж помешала.
– Вам бы этого хотелось? – Хидэко, опустив голову, засмеялась. – Она тоже приходит не одна.
– Что? Эта женщина приходит с мужчиной?
– Зачем же с мужчиной? С другой женщиной.
– Вот оно что! В таком случае я спокоен.
– Дело в том, – Хидэко выразительно посмотрела на Синго, – что они и живут вместе.
– Живут вместе? Две женщины вместе снимают одну комнату?
– Нет. Снимают домик, хоть и совсем маленький.
– Что ты говоришь? Ты к ним ходила?
– Да. – Хидэко замялась.
Синго снова удивился. И несколько поспешно сказал:
– Где этот дом? Хидэко вспыхнула.
– Не знаю, как мне поступить, – прошептала она. Синго молчал.
– В Хонго, недалеко от университета.
– А-а.
Хидэко, чтобы отвязаться от него, продолжала:
– Узенькая улочка, там всегда полумрак, но домик симпатичный. Вторая по-настоящему красивая, мне она больше нравится.
– Вторая – это подруга женщины, с которой встречается Сюити?
– Да. Она такая приятная.
– Странно. И что же делают эти две женщины? Они обе одинокие?
– Да. Хотя точно не знаю.
– Две женщины живут вместе – странно. Хидэко кивнула.
– Такой приятной женщины я еще в жизни не видела. Я готова хоть каждый день с ней встречаться, – сказала она чуть кокетливо. Хидэко говорила так, словно приятность той женщины освобождала ее от скованности.
Синго не переставал удивляться.
Ему даже стало казаться, что Хидэко хвалит эту женщину, чтобы косвенно очернить любовницу Сюити, но до конца понять истинные намерения Хидэко ему не удавалось.
Хидэко посмотрела в окно.
– Как будто выглядывает солнце.
– Да, похоже. Открой окошко.
– Когда Сюити-сан оставил зонтик, я подумала: как он обойдется без него? Хорошо, что погода разгулялась, как раз когда он поехал в командировку.
Хидэко думает, что Сюити уехал в командировку по делам фирмы.
Она подняла оконную раму и замерла, не опуская рук. Подол платья с одной стороны приподнялся. Казалось, она задумалась. Потом, опустив голову, отошла от окна.
Вошел посыльный и принес несколько писем.
Хидэко взяла их у него и положила на стол Синго.
– Опять панихида. Надоело. Кто на этот раз? Торияма? – бормотал Синго, просматривая почту. – Сегодня в два часа. Все-таки его женушка добилась своего.
Хидэко привыкла, что Синго разговаривает сам с собой, и лишь украдкой наблюдала за ним.
Синго сидел с отсутствующим видом, приоткрыв рот.
– Сегодня не удастся пойти на танцы. Панихида, – сказал он. – Жена этого человека, когда у нее начался климакс, стала со света его сживать. Даже кормить перестала. Действительно перестала кормить. Только утром ему удавалось что-нибудь перехватить, да и то еда эта предназначалась не ему. Украдкой от жены он ел то, что она готовила детям. Вечерами, боясь жены, он допоздна не возвращался домой. Слонялся по городу, смотрел кино, бывал даже в кабаре и приходил домой, лишь когда жена и дети уже угомонятся и заснут. Дети тоже помогали своей мамаше– попросту издевались над отцом.
– Как же все это случилось?
– Без всякой причины. Всему виной климакс. Страшная штука этот климакс.
Хидэко, казалось, решила, что Синго смеется над ней…
– Может быть, виноват был сам муж?
– Когда-то он был образцовым чиновником. Потом перешел в частную фирму. Во всяком случае, панихиду служат вполне пристойно, в храме. В бытность чиновником он тоже вел себя скромно.
– И семью свою прилично содержал, – наверно?
– Естественно.
– Ничего не понимаю.
– Да. Таким, как ты, не понять. Но есть сколько угодно уважаемых людей лет пятидесяти – шестидесяти, которые до смерти боятся своих жен и, стараясь меньше времени проводить дома, бродят по улицам до поздней ночи.
Синго попытался вспомнить лицо Торияма, но ему это не удалось. Ведь лет десять уже не виделись. Интересно, Торияма умер у себя дома?
4
Придя на панихиду, Синго зажег ароматическую палочку и остановился у ворот храма в надежде встретить кого-нибудь из своих однокурсников, но никого не было видно.
Не появлялся никто в возрасте Синго.
Видимо, он опоздал.
Заглянув внутрь храма, Синго увидел, что люди, стоявшие у входа, сломали стройный ряд и пришли в движение.
Члены семьи умершего находились в глубине храма.
Жена покойного, по всей вероятности, еще жива, подумал Синго, и точно: у гроба стоит худая женщина – видимо, это она.
Волосы крашеные, но, кажется, уже давно не была в парикмахерской – у корней они совсем белые.
Поклонившись этой пожилой женщине, Синго подумал: Торияма, наверно, очень долго болел и, ухаживая за ним, она не успевала покраситься. Но, выпрямившись после поклона и зажигая у гроба еще одну ароматическую палочку, он прошептал про себя: «Кто может знать?»
Поднимаясь по лестнице и входя внутрь храма, Синго, низко кланяясь членам семьи покойного, совсем забыл, что жена Торияма жестоко обращалась с мужем. Но сейчас, склонившись в поклоне у гроба, он вспомнил об этом. Синго был потрясен.
Он вышел из храма, чтобы не видеть вдову.
Потрясла Синго его поразительная забывчивость, а совсем не Торияма и его жена, и обратно к воротам храма по вымощенной камнем дорожке он шел в отвратительном настроении.
