Синго почувствовал, какая Хидэко добрая и чистая девушка.
Раньше он возмущался черствостью Хидэко, поступившей по рекомендации Кинуко в салон, где та работала, но насколько Сюити, да и он сам, черствее Хидэко.
Синго растерянно смотрел на пунцовые розы, оставленные Хидэко.
Кикуко слишком целомудренна, чтобы родить ребенка от Сюити, у которого есть женщина, но не оказалось ли целомудрие Кикуко растоптанным?
Синго невольно закрыл глаза, представив себе, что сейчас, в эту самую минуту, Кикуко, ничего не подозревая, возвращается в их камакурский дом.
След от раны
1
В воскресенье утром Синго стал спиливать аралию, разросшуюся у ствола вишни.
Если не подкопать корни, аралию все равно не выкорчевать, думал Синго и бормотал про себя:
– Ничего, как только появятся новые побеги, сразу же срежу.
Он уже не раз спиливал аралию, а она разрасталась все гуще. Но Синго никогда не любил корчевания. Да и сил на это у него уже не хватало.
Спиливать побеги аралии не составляло никакого труда, но их было так много, что Синго даже вспотел.
– Давай я тебе помогу, – подошел к нему Сюити.
– Не надо, – сухо сказал Синго. Сюити продолжал стоять.
– Меня послала Кикуко. Отец, сказала она, спиливает аралию, пойди помоги ему.
– Вот как. Ничего, мне осталось немного…
Синго сел на кучу спиленных веток и посмотрел в сторону дома – на веранде, прильнув к стеклянной двери, стояла Кикуко. На ней было яркое оби.
Сюити взял с колен отца пилу.
– Срезать все подряд?
– Да.
Синго смотрел, как ловко работает Сюити. На землю легли последние побеги аралии. – Эти тоже спиливать? – обернулся Сюити.
– Нет, нет. Подожди. – Синго поднялся. Рядом росло несколько молодых вишенок. Видимо, они идут от корня главного ствола, – значит, это просто ветки, а не самостоятельные деревца, подумал он.
У подножия толстого ствола тоже росли короткие ветки, покрытые листьями. Синго отошел на несколько шагов.
– Пожалуй, вот эти ветки, которые не от ствола, а из земли растут, лучше бы срезать, – сказал он.
– Ты думаешь?
Сюити все не решался спилить деревца вишни. Мнение Синго не казалось ему разумным. В сад вышла Кикуко. Сюити показал пилой на молодые деревца вишни.
– Отец никак не решит, что с ними делать – спиливать или нет, – засмеялся он.
– По-моему, лучше спилить, – не задумываясь, ответила Кикуко.
Синго обернулся к Кикуко.
– Никак не могу разобрать – ветки это или нет.
– Такого не бывает, чтобы ветки росли из земли.
– Как же называются ветки, которые идут от корня? – засмеялся Синго.
Синго начал молча спиливать молодые вишенки.
– А вот ветки на вишне, я думаю, нужно оставить, пусть растут свободно и привольно. Аралию я срезал именно потому, что она мешала им, – сказал Синго. – Да, нужно оставить небольшие ветки у подножия ствола.
Кикуко посмотрела на Синго.
– На этих нежных веточках, похожих на палочки для еды или на зубочистки, цвели такие прелестные цветы.
– Просто не верится. Неужели даже цветы на них были? Я и не заметил.
– Были. На каждой веточке по два-три цветка и даже на совсем крохотных, с зубочистку, – по цветку.
– Интересно.
– Веточки, конечно, вырастут, но пока эти нежные веточки станут такими же мощными, как нижние ветви на той мушмуле в парке Синдзюку, я стану старухой.
– Ну что-ты. Вишня растет быстро, – сказал Синго и посмотрел в глаза Кикуко.
Синго не рассказал ни жене, ни Сюити, что ходил с Кикуко в парк Синдзюку.
Неужели Кикуко, не успев вернуться домой, сразу же разоткровенничалась с мужем? Нет, она не разоткровенничалась, а скорее всего, не придавая этому никакого значения, просто рассказала ему обо всем.
Сюити, видимо, трудно было произнести: «Значит, вы с Кикуко встречались в парке Синдзюку», – и, наверно, сказать об этом первым должен был Синго. Но оба промолчали. Что-то мешало обоим. Может быть, то, что Сюити, зная обо всем от Кикуко, сделал вид, что ему ничего не известно.
Во всяком случае, Кикуко не подавала знака, чтобы он молчал.
Синго смотрел на крохотные ветки на стволе вишни. Он рисовал в своем воображении, как эти слабенькие, непонятно откуда появившиеся, едва наметившиеся молодые побеги раскинутся мощно и широко – не хуже, чем нижние ветви деревьев в парке Синдзюку. Это, конечно, изумительное зрелище, когда дерево привольно, чуть ли не до земли, раскидывает ветви, обильно усыпанные цветами, но на вишне таких веток он не видел ни разу в жизни. Он не припоминает даже, чтобы он видел когда-нибудь огромные вишневые деревья, на стволе которых ветви растут от самой земли.
– Куда отнести спиленные ветки? – спросил Сюита.
– Сложи где-нибудь в дальнем углу.
Сюити сгреб их в охапку и понес – за ним, подобрав несколько веток, пошла Кикуко.
– Не надо, Кикуко… Тебе нельзя, – заботливо сказал Сюити.
Кикуко кивнула и, положив обратно ветки аралии, осталась на месте.
Синго вошел в дом.
– Зачем Кикуко пошла в сад, что она там делает? – Ясуко, чинившая старую сетку от москитов, чтобы укрывать ею младшую девочку во время дневного сна, сняла очки. – В воскресенье они оба в саду – такого еще не бывало. С тех пор как Кикуко вернулась, они, по-моему, в хороших отношениях. Удивительно.
– Все-таки Кикуко невеселая, – пробормотал Синго.
– Нет, нельзя сказать, что она все время грустит, – сказала Ясуко решительно. – Кикуко ведь очень улыбчива, у нее уже давно не было таких веселых глаз. Когда я вижу улыбающееся лицо Кикуко, теперь, правда, похудевшее, я…
– Хм.
– Может, и Сюити станет теперь возвращаться домой пораньше и по воскресеньям не будет никуда уходить; как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Синго сидел молча.
В комнату вошли Сюити и Кикуко.
– Отец, Сатоко сорвала молодые побеги вишни, которые ты так оберегал. – С этими словами Сюити протянул Синго крохотные веточки. – Я думал, Сатоко интересно и она тоже ломает аралию, а она, оказывается, срывала побеги вишни.
– Вот так-то. Ветки, сорванные ребенком, – сказал Синго.
Кикуко стояла, наполовину спрятавшись за спиной Сюити.
