– Аихара забрали? В полицию?
– Нет.
Кикуко, чуть подавшись вперед, подала ему газету.
– Ой, она еще сырая.
Синго неловко взял газету, – она была влажная и, выскользнув у него из рук, упала на пол.
Кикуко быстро подняла ее, расправила и снова протянула Синго.
– Я и смотреть не хочу. Так что же случилось с Аихара?
– Пытался покончить с собой вместе с какой-то женщиной.
– Покончить с собой вместе с женщиной? Умер?
– Есть надежда спасти его, – во всяком случае, так здесь написано.
– Что ты говоришь! Постой-ка. – Синго отдал Кикуко газету и направился к двери.
– Впрочем, Фусако. еще, наверно, спит. Она никуда из дому не выходила?
– Нет.
Ну конечно, вчера вечером Фусако была дома, а потом легла спать с детьми, да и не было у нее причины покончить с собой вместе с Аихара – в газете написано не о ней.
Синго пытался успокоиться, глядя, как дождь бьет в окно уборной. Капли дождя суетливо сбегали вниз по тонким длинным листьям деревьев, что росли на горе за домом.
– Ливень. Даже не похож на ласковый июньский дождь.
С этими словами Синго вошел в столовую и сел.
Он взял газету, но не успел раскрыть ее, как с носа стали сползать очки. Досадливо прищелкнув языком, Синго снял очки и начал яростно тереть нос и глаза. Какой-то он весь противно потный.
Пока он читал коротенькую заметку, очки все время сползали вниз.
Аихара и женщина решили вместе покончить с собой в гостинице на горячих водах Идзу при храме Рэндайдзи. Женщина сразу умерла. Ей двадцать пять – двадцать шесть лет, предположительно – официантка, личность не установлена. Мужчина, видимо, наркоман. Есть надежда спасти его. Поскольку мужчина постоянно употреблял наркотики и не оставил предсмертного письма, можно предположить, что он инсценировал самоубийство.
Синго подхватил очки, сползшие к самому кончику носа, и в сердцах чуть не швырнул их на пол.
То ли его взбесил поступок Аихара, то ли разозлили упрямо сползавшие очки – не разберешь.
С силой растирая лицо ладонью, он пошел умываться.
В газете местом жительства Аихара была названа Иокогама. Имя его жены, Фусако, не упоминалось.
В газетной заметке ничего не было сказано и о семье Синго.
Иокогама была указана, конечно, наобум, – видимо, настоящее местожительство Аихара не было установлено. Да и Фусако уже фактически не жена ему.
Синго сначала умылся и уж потом стал чистить зубы.
Только повышенная чувствительность Синго заставляла его терзаться, не находить себе покоя от мысли, что Фусако до сих пор считается женой Аихара.
– Вот и хорошо, время решило все, – пробормотал Синго.
Неужели время действительно само все решило, покуда он колебался, не зная, что предпринять?
Но неужели у Синго не было никаких средств помочь Аихара, пока он еще не пал так низко?
И еще совсем не известно, Фусако ли довела Аихара до гибели или Аихара довел Фусако до беды.
Если у одного из супругов такой характер, что он способен довести другого до беды и даже до гибели, значит, и у того такой же характер и он тоже способен довести другого до беды и даже до гибели.
Вернувшись в столовую и потягивая обжигающий чай, Синго сказал:
– Кикуко, ты, наверно, знаешь, что дней пять-шесть назад Аихара прислал по почте заявление о разводе?
– Да. И вы тогда еще рассердились…
– Совершенно верно, рассердился. И Фусако тоже сказала, что даже оскорбление должно иметь границы. Видимо, он все это предпринял перед смертью. Значит, готовился серьезно к самоубийству. И ни о каком притворстве не помышлял. А женщину он взял себе в спутницы.
Кикуко, сжавшись, молчала. На ней было шелковое полосатое кимоно.
– Пойди разбуди Сюити, – сказал Синго.
Глядя ей вслед, Синго подумал, – какой она кажется высокой – может быть, из-за полосатого кимоно?
– Неужели Аихара сделал это? – сказал Сюити, обращаясь к Синго, и взял у него из рук газету. – Заявление сестры о разводе уже отправлено?
– Пока еще нет.
– Что значит «пока»? – посмотрел на него Сюити. – Почему ты медлишь? Нужно сегодня же, как можно скорее, сделать это. Ведь если Аихара не спасут, ее заявление о разводе будет послано мертвецу.
– На чье имя записать детей? Аихара ничего о детях не говорит. А дети еще слишком малы и самостоятельно сделать выбор нe могут.
Заявление о разводе, подписанное Фусако, лежало в портфеле Синго, и он уже несколько дней возил его из дому в фирму и обратно.
Синго время от времени посылал матери Аихара деньги. Этому же посыльному он собирался поручить отнести в районную управу заявление о разводе, но все откладывал со дня на день.
– Дети уже у нас, пусть здесь и остаются, – бросил Сюити небрежно. – Наверно, и из полиции к нам придут?
– Это еще зачем?
– Чтобы найти людей, которые возьмут на себя заботы об Аихара, или еще зачем-нибудь.
– Может, и не придут. Для этого Аихара, наверно, и прислал заявление о разводе.
Резко отодвинув фусума, в комнату стремительно вошла Фусако в ночном кимоно.
Даже не заглянув в газету, она схватила ее, изорвала и бросила клочки на пол. Рвала она газету яростно и так резко швырнула обрывки, что они даже не разлетелись. Фусако стала неистово топтать ногами изорванную газету, а потом, обессилев, упала на пол.
– Кикуко, закрой фусума, – сказал Синго.
За открытой фусума были видны спящие дети. Фусако снова схватила куски газеты и стала исступленно рвать их.
Сюити и Кикуко молчали.
– Фусако, тебе не хотелось бы навестить Аихара? – сказал Синго.
– Ни за что!
Фусако приподнялась на локте и зло взглянула на Синго.
– За кого, отец, ты принимаешь свою дочь? За размазню? Тебя даже не возмутило, что с твоей дочерью так поступили. Ты лучше сам сходи проведать его и опозорься еще раз. Кто отдал меня этому человеку?
Кикуко ушла на кухню.
Синго был убежден, что Фусако все-таки должна пойти навестить Аихара, тогда разведенные снова соединятся, и жизнь их пойдет по-новому, – случается ведь и такое.
2
После этого газеты ничего не сообщали о том, спасли Аихара или он умер.
Судя по тому, что в районной управе приняли заявление о разводе, в записи актов гражданского состояния его смерть не значилась.
