– На этот раз и нам все известно, так что Кикуко не сможет своевольничать.
– Пожалуй, – сказал Синго без всякой уверенности. – Ты тоже поговори с Кикуко.
– Ты, наверно, и внука от Кикуко будешь любить больше, чем остальных.
Синго не спалось.
«Есть ли сила, которая заставила бы Кинуко не рожать?» – думал Синго с раздражением, и ему пришла на ум жестокая мысль.
Кинуко говорит, что у нее ребенок не от Сюити, – может быть, стоило бы последить за ее поведением, и тогда удастся обнаружить нечто такое, что их всех успокоит.
Из сада сталдоноситься стрекот насекомых – уже третийчас. Стрекот какой-то незнакомый – цикады стрекочутне так. Синго показалось, что он лежит во тьме, погребенный в земле.
Последнее время ему без конца снятся сны – под утро он увидел еще один длинный сон.
Он не помнит, где все это происходило. Просыпаясь, он еще видел два белых яйца из сна. Песчаная равнина – сплошной песок. И на нем – два яйца рядом. Одно – огромное, яйцо африканского страуса. Другое – крохотное, змеиное яйцо. Скорлупа расколота, и из яйца высовывается хорошенькая головка вертлявой змейки.
Синго смотрит на нее, думая, какая она в самом деле хорошенькая.
Синго был уверен, что увидел этот сон только потому, что думал о Кикуко и Кинуко. Чей детеныш был в страусовом яйце и чей в змеином, он, конечно, не знал.
– Интересно, змея действительно откладывает яйца или родит живых детенышей? – прошептал про себя Синго.
3
На следующий день было воскресенье, и Синго лежал в постели почти до десяти часов. Он чувствовал слабость в ногах.
Синго вспомнил свой сон, и ему стали неприятны и страусовое яйцо, и маленькая змейка, высунувшая голову из змеиного яйца.
Тщательно почистив зубы, Синго вошел в столовую.
Кикуко, сложив стопкой газеты, перевязывала их шнурком. Продавать, видно, собирается, подумал Синго.
Подбирать для Ясуко газеты – утренние выпуски к утренним, вечерние к вечерним – и класть числами вверх было обязанностью Кикуко.
Кикуко встала и налила Синго чай.
– Было две статьи о лотосе, росшем две тысячи лет назад. Вы читали? Я вам их отложила. – С этими словами Кикуко положила две газеты на чайный столик.
– Да, кажется, читал.
Но Синго все-таки взял газеты.
При археологических раскопках памятников культуры Яёи обнаружены семена лотоса примерно двух-тысячелетней давности. В газете уже писали, что лотосы зацвели. Синго заходил в комнату Кикуко и показывал ей эту газету. Это было, когда она только что вернулась из больницы после аборта и лежала в постели.
Значит, появились еще две статьи о лотосе. В одной писали, что профессор ботаники, расчленив корень лотоса, высадил его в пруду Сансиро
[20]
в парке Токийского университета, который он окончил. В другой рассказывалось, как некий профессор университета Тохоку обнаружил в торфяниках Маньчжурии окаменевшие семена лотоса и послал их в Америку, В Вашингтоне, в Национальном парке, с семян сняли отвердевшую оболочку, завернули во влажную гигроскопическую вату и поместили в теплицу. В прошлом году появились крошечные ростки.
В этом году, когда их высадили в пруд, на каждом растеньице распустилось по два розовых цветка. Ученые парка определили, что лотос относится к виду, существовавшему тысячу, а возможно, и пятьдесят тысяч лет назад.
– Когда я прошлый раз читал эти статьи, то подумал, что счет у них очень уж приблизительный: тысяча лет – пятьдесят тысяч лет, – засмеялся Синго и стал внимательно перечитывать статью. Японский профессор, исходя из строения слоев, в которых были обнаружены семена, предположил, что им несколько десятков тысяч лет. В Америке же снятый с семян верхний слой подвергли радиоактивному анализу и установили, что им тысяча лет.
Это было сообщение корреспондента из Вашингтона.
– Больше не нужны? – Кикуко подобрала газеты, отложенные Синго. Видимо, она хотела спросить, можно ли продать и эти газеты.
Синго кивнул.
– Тысяча лет или пятьдесят тысяч лет – все равно, семена лотоса живут долго. Насколько семена растений долговечнее человека, – сказал Синго, глядя па Кикуко. – Хотя не исключено, что мы тоже могли бы, не умирая, лежать в земле тысячу, а то и две тысячи лет.
Кикуко прошептала:
– Как это – в земле?
– Не в могиле. Нет, мы бы не были мертвецами, мы бы просто лежали. Действительно, разве нельзя лежать в земле? А когда через пятьдесят тысяч лет мы бы вышли на свет, все наши тяготы, все трудные социальные проблемы, возможно, уже были бы разрешены и на земле наступил бы рай.
Фусако на кухне кормила детей.
– Кикуко-сан, – позвала она. – Посмотри, пожалуйста, кажется, еда для отца уже готова.
– Иду.
Кикуко вышла и принесла Синго завтрак. – Все уже поели. Остались вы один.
– Да, а Сюити?
– Пошел удить рыбу.
– Ясуко?
– В саду.
– Нет, сегодня яиц не буду есть, – сказал Синго и вернул Кикуко миску, в которой лежали яйца. Он сразу же вспомнил змеиное яйцо, которое видел во сне, и ему стало неприятно.
Фусако принесла жареную камбалу, молча поставила ее перед Синго и снова ушла к детям.
Когда Кикуко начала собирать грязную посуду, Синго спросил ее тихо:
– Кикуко, у тебя будет ребенок? – Нет.
Уже ответив, Кикуко вдруг испугалась этого прямого вопроса.
– Нет. Не будет, – покачала она головой.
– Значит, ничего и не было?
– Ничего…
Кикуко с недоумением посмотрела на Синго и покраснела.
– Я хочу, чтобы на сей раз ты отнеслась к этому ответственно. Недавно у меня был с Сюити серьезный разговор. «Ты можешь поручиться, что у нее будут дети?» – спросил я его, и он ответил, не задумываясь: «Вполне могу поручиться». – «Это доказывает, что ты не боишься неба, – сказал я ему. – Ведь кто может поручиться за то, что произойдет завтра?» Конечно, это будет ваш ребенок, но нам-то он будет внуком. Я уверен, что ты родишь прекрасного ребенка.
– Простите меня. – Кикуко потупилась. Было непохоже, что она что-то скрывает.
Зачем понадобилось Фусако утверждать, будто Кикуко беременна? Не слишком ли ревностно ведет она свою слежку? Разве возможно такое, чтобы Фусако заметила, а Кикуко, которую это касается больше всех, не заметила?
