— Извини. Больше не буду…
Грин продолжал свои открытия:
— Ты не брат? Нет, ты жил по соседству. Да, вот так: жил рядом.
— Верно, старина. — Себастьян похлопал его по плечу. — Не надо, не старайся вспоминать, вскоре все само придет. Не надо волноваться.
Грин посмотрел на Джейн. Нерешительно спросил:
— Вы моя сестра? Кажется, я что-то помню про сестру.
Джейн покачала головой, не в силах отвечать. Грин вспыхнул:
— Извините. Мне не следовало…
Себастьян прервал его.
— У тебя не было сестры. Была кузина, вы жили вместе. Ее звали Джозефина. Мы называли ее Джо.
Грин задумался.
— Джозефина — Джо. Да, я что-то помню. — Он помолчал и потом жалобно переспросил: — Вы уверены, что я не Грин?
— Совершенно уверены. А ты все еще им себя чувствуешь?
— Да… И еще ты говорил — я писал музыку, собственную музыку? Для высоколобых, не рэгтаймы?
— Да.
— Какое-то безумие. Именно безумие!
— Не надо волноваться, — ласково сказала Джейн. — Видимо, мы были не правы, что преподнесли все это тебе так сразу.
Грин переводил взгляд с одного на другого. Он был в растерянности.
— Что же мне теперь делать? — беспомощно спросил он.
Себастьян решительно ответил:
— Ты должен остаться здесь, с нами. Ты получил сильный шок. Я пойду и все утрясу со стариной Блейбнером. Он очень приличный человек и все поймет.
— Я не хотел бы его подвести. Он был ужасно хорошим боссом.
— Он поймет. Я ему уже кое-что рассказал.
— А машина? Я не хочу, чтобы ее водил другой. Она сейчас ходит так плавно…
Он снова был шофером и думал о своих обязанностях.
— Я понимаю. — Себастьян начал терять терпение. — Но сейчас, дорогой мой дружище, самое главное — чтобы ты поправился. Мы найдем тебе первоклассного врача.
— При чем тут врач? Я вполне здоров, — ощетинился Грин.
— Все равно надо показаться врачу. Не здесь — в Лондоне. Мы не хотим, чтобы здесь пошли слухи.
Что-то в его тоне привлекло внимание Грина. Он покраснел.
— Вы имеете в виду дело о дезертирстве.
— Нет, нет. Честно говоря, я этому ни на грош не верю. Тут другое.
Грин вопросительно смотрел на него. «Придется ему узнать», — подумал Себастьян. Вслух он сказал:
— Видишь ли, твоя жена, думая, что ты умер, вторично вышла замуж.
Он побаивался того эффекта, который произведут его слова, но Грин увидел только смешную сторону дела.
— Какой ужас, — сказал он с ухмылкой.
— Тебя это никак не волнует?
— То, чего не помнишь, не может волновать. — Но, кажется, до него стало что-то доходить. — А мистер Дейр — ну, то есть я, я любил ее?
— Ну… да.
Лицо Грина снова расползлось в улыбке.
— А я был так уверен, что не женат. И все-таки, — лицо его опять изменилось, — это очень страшно. — И он взглянул на Джейн, как бы ища поддержки.
— Дорогой Вернон, — вздохнула она, — все будет хорошо. — Потом она обычным голосом сказала: — Ты возил Блейбнера в Эбботс-Пьюисентс, ты там кого-нибудь видел?
— Видел мистера Четвинда и леди в саду. Я подумал, это миссис Четвинд — красивая, белокурая.
— Она… она тебя видела?
— Да. Кажется, испугалась. Смертельно побледнела и убежала, как заяц.
— О господи! — воскликнула Джейн и тут же прикусила язык.
Грин спокойно обдумал ситуацию.
— Наверное, она подумала, что знает меня. Она, видимо, из тех, кто знал его… меня раньше, вот и дала деру. Да, вполне возможно.
Он был очень доволен своей сообразительностью.
Вдруг он спросил:
— У моей матери были рыжие волосы?
Джейн кивнула.
— Вот оно что. — Он был смущен. — Извините, я тут кое о чем подумал.
— Я пойду к Блейбнеру, — решил Себастьян. — С тобой останется Джейн.
Он вышел. Грин подпер голову руками. Он чувствовал острую неловкость — особенно с Джейн. Ясно, что он должен ее знать, но он не помнит. Она сказала «дорогой Вернон». Ужасно, когда люди тебя знают, а ты их нет. Если он заговорит, ему надо обращаться к ней «Джейн», а он не может. Она для него незнакомка. Хотя ему все же придется привыкнуть. Раньше они были вместе: Себастьян, Джордж и Джейн — нет, не Джордж, а Вернон. Глупое имя — Вернон. Может быть, он раньше и сам был глупый малый.
Грин отчаянно силился представить себе самого себя. Он был ужасно одинок — отрезан от реальности. Он заметил, что Джейн смотрит на него с жалостью и сочувствием, и ему стало не так одиноко.
— Поначалу ужасно, правда? — сказала она.
Он вежливо ответил:
— Трудновато. Не знаешь, где твое место.
— Понимаю.
Больше она ничего не сказала, просто сидела рядом. Его голова повисла, он заснул. Он проспал всего несколько минут, а ему показалось — часов. Джейн выключила все лампы, кроме одной. Он вздрогнул и проснулся. Она быстро проговорила:
— Все в порядке.
Он смотрел на нее, прерывисто дыша. Он еще не совсем проснулся, им владел кошмарный сон. А будет еще хуже — что-то приближается, он это чувствовал. Вот почему они смотрят на него с жалостью.
Джейн вдруг встала, и он вскрикнул:
— Останься со мной. О, пожалуйста, останься со мной!
Почему ее лицо исказила гримаса боли? Что такого он сказал? Он повторил:
— Не уходи. Останься со мной.
Она села рядом и взяла его за руку. Ласково сказала:
— Я не уйду.
Сразу стало легче, спокойнее. Минуту-другую он опять спал, потом проснулся; комната была все та же, и рука его лежала в руке Джейн. Он робко спросил:
— Вы… ты мне не сестра? Ты была… я хочу сказать, ты мне друг… подруга?
— Да.
— Близкая подруга?
— Близкая подруга.
Он помолчал. В нем все больше крепла убежденность. Наконец он выпалил:
— Ты моя жена, да?
Он не мог понять выражение ее лица. Оно его смущало. Она отдернула свою руку и встала.
— Нет, я тебе не жена.
— О, извини. Я подумал…
— Все в порядке.
В эту минуту вошел Себастьян. Он посмотрел на Джейн. Она с кривой улыбкой сказала:
— Хорошо, что ты пришел. Хорошо… что ты пришел.
