— Мне прямо тошно слушать вас, — разразился Дэллоу, — вы воображаете, что вам многое известно, а сами ровно ничего не знаете. — Он обратился к Джуди: — Пойду-ка отолью… Держи тут язык за зубами, а то эта баба…
Дэллоу беспомощно взмахнул рукой… Ему трудно было выразить, что еще она может натворить. Затем неуклюже побрел из зала; порыв ветра налетел на него так стремительно, что ему пришлось ухватить свою старую засаленную шляпу и придержать ее на голове. Спуститься по ступенькам в туалет было все равно что спуститься в машинное отделение парохода во время шторма. Мол слегка содрогался под его ногами, когда волны доходили до свай, а затем разбивались о берег. Он подумал: «Надо предупредить Пинки насчет Друитта, если это все же правда… У него ведь было на уме еще кое-что, кроме старика Спайсера». Поднявшись обратно по трапу, Дэллоу посмотрел с мода вниз — Пинки нигде не было видно. Он прошел мимо стереоскопов — опять никого. В тире стрелял кто-то другой.
— Видел Пинки? — спросил он у хозяина.
— Что это за трепотня? — рассердился тот. — Ты же знаешь, что я его видел. И что он уехал прокатиться за город… с девушкой… подышать воздухом… в сторону Гастингса. Да ты еще, наверное, хочешь знать, когда это было? Ну так вот, — продолжал он, — никаких показаний я давать не буду. Можешь подыскать кого-нибудь другого для своих липовых алиби.
— Вот псих, — огрызнулся Дэллоу.
Он пошел прочь; над бурным морем разносился звон колоколов церквей Брайтона. Дэллоу насчитал один, два, три, четыре и остановился. Ему стало страшно — а вдруг все правда, вдруг Пинки все знает, и этот его безумный план… Кого же черт понесет кататься за город в такой час, разве только в придорожный кабак, но Пинки был не любитель придорожных кабаков. Он тихо произнес вслух: «В таких делах я не помощник». Мысли его путались. Зря он выпил столько пива; она ведь славная девочка. Дэллоу вспомнил, как она пришла на кухню и хотела растопить печь. «А почему бы и нет?» — думал он, мрачно глядя в морскую даль; его вдруг охватила тоска по нежности, которую Джуди не могла утолить, по бумажному пакетику с завтраком, по горящему камину. Он быстро зашагал с мола к турникетам. Есть дела, в которых он ни за что не станет помогать.
Дэллоу знал, что «морриса» нет на стоянке, но все же нужно было пойти и убедиться самому. Отсутствие машины было подобно голосу, ясно нашептывающему ему на ухо: «А что, если она сама себя прикончит? Такой договор, может быть, и убийство, но за это не вешают». Он стоял в растерянности, не зная, что предпринять. Пиво затуманило его мозг, дрожащей рукой он провел по лицу.
— Ты видел, куда поехал наш «моррис»? — спросил он сторожа.
— Его взял твой приятель со своей девушкой, — ответил тот и, хромая, перешел от «тальбота» к «остину». Вместо одной ноги у него был протез, двигавшийся с помощью механизма, которым он управлял из кармана; он ковылял с большим трудом.
— Чудесный вечер, — сказал он, надеясь получить шесть пенсов на чай. Вид у него был измученный, простая ходьба требовала от него огромного напряжения. — Они поехали выпить в Писхейвен, — добавил он. — А больше ни о чем меня не спрашивай. — Запустив руку в карман, он потянул скрытую там проволоку и стал неуверенно двигаться наискосок, по направлению к «форду». — Дождь не заставит себя ждать, — раздался оттуда его голос, затем: — Благодарю вас, сэр!.. — И снова трудный переход к подъехавшему задом «моррису-оксфорду», снова дерганье за проволоку.
А отчаявшийся Дэллоу все стоял, не зная, что предпринять. Можно поехать автобусом. Но все будет кончено задолго до того, как туда доберется автобус. Лучше умыть руки, ни во что не вмешиваться… В конце концов, он же ничего не знает наверняка; может, через полчаса он увидит, как машина возвращается назад, мимо «Аквариума», Пинки за рулем, девушка рядом с ним; но в глубине души он отлично знал, что машина никогда не привезет их обоих. Малыш оставил после себя слишком много следов — в тире, на автомобильной стоянке, он хотел, чтобы за ним последовали, когда ему нужно, он точно рассчитал время, все должно соответствовать придуманной им истории. Сторож, хромая, вернулся назад.
— Сегодня ваш дружок был какой-то странный, вроде как бы взбудораженный. — Казалось, что он говорит в суде, дает те свидетельские показания, которые от него хотят получить.
Дэллоу понуро побрел прочь… Нужно найти Джуди, вернуться домой, ждать… Но в нескольких шагах от него стояла та женщина. Она все время шла за ним и все слышала.
— Господи, это ваших рук дело. Вы заставили его жениться на ней, вы заставили его… — сказал он.
— Достаньте машину, — приказала она. — Быстро!
— У меня нет денег на машину.
— У меня есть. Поторопитесь.
— Не к чему торопиться, — неуверенно возразил он. — Они просто поехали выпить.
— Вам известно, зачем они поехали, — прервала она, — а мне нет. Но если вы сами хотите выпутаться из всего этого, доставайте-ка лучше машину.
Первые капли дождя уже застучали по набережной, а Дэллоу все продолжал неуверенно возражать:
— Я ровно ничего не знаю.
— Ну и ладно, — поддержала она, — просто вы везете меня покататься, вот и все. — Вдруг она накинулась на него: — Не будьте дураком. Вам лучше быть со мной в дружбе… — И добавила: — Вы же видите, до чего Пинки докатился.
Но он все-таки не спешил. Какой смысл? Пинки вел их именно по этому следу. Пинки все продумал, он так и рассчитал, что они поедут за ним в нужный момент и обнаружат… У него не хватило воображения представить, что они обнаружат.
9
На верхней площадке лестницы Малыш остановился и посмотрел вниз. В бар вошли дворе мужчин, крепкие, в мокрых мохнатых пальто. Они, как собаки, стряхивали с себя влагу и шумно требовали выпивку.
— Две пинты, в медных кружках, — приказали они, но вдруг замолчали, почуяв в баре присутствие девушки. Они были люди высшего круга, приучились к этим штукам с кружками в первоклассных отелях.
Стоя на лестнице. Малыш с ненавистью наблюдал за их маневрами. Любая юбка была для них лучше, чем ничего, даже Роз. Но он чувствовал, что они не очень-то воодушевились. Она не многого стоила, разве что покрасоваться перед ней мимоходом.
— Думаю, что мы догнали до восьмидесяти.
— Я дожал до восьмидесяти двух.
— Неплохая машина.
— Сколько с тебя содрали?
— Пару сотен. Дешево за такую.
Затем оба замолчали и высокомерно взглянули на девушку, стоявшую возле статуэтки. Не стоило из-за нее утруждать себя, но если она окажется податливой… Один что-то тихо проговорил, другой захохотал. Потом оба начали жадно тянуть пиво из кружек.
Нежность подобралась к самому окошку и заглянула внутрь. Черт возьми, какое они имеют право чваниться и хохотать? Раз она достаточно хороша для него! Он спустился по лестнице в холл; они взглянули вверх и помычали, глядя друг на друга, как будто хотели сказать: «Ох, вот уж точно не к чему утруждать себя из-за нее».
