* * *
Бокор поманил нас в центр мастерской. Мы с Линком опасливо приблизились к источнику тошнотворного запаха — огромной колонне, напоминающей свечу ручной работы. Люсиль забилась под столик, стараясь держаться подальше от удушливых клубов. А может, от змеи или от этого сумасшедшего, который высыпал в миску что-то вроде яичной скорлупы. А он тем временем аккуратно размял содержимое пальцами, не выпуская змею из другой руки.
— Ти-бон-анж должен быть един. Его нельзя разделять, — объяснил бокор. — Я призову Калфу, нам потребуется помощь этого могущественного духа.
— Это мне совсем не нравится, — ткнул меня локтем в бок Линк.
Вудуист прикрыл глаза и неразборчиво забормотал что-то на неизвестном языке, будто невидимый собеседник находился рядом.
А что теперь будет? Я уже насмотрелся на Лилум, вселившуюся в тело миссис Инглиш, — пронеслось у меня в голове.
Пение бокора становилось все громче. Дым в комнате посерел и сгустился, принимая разнообразные формы. Однажды я был свидетелем подобного зрелища. Тогда Твайла вызывала призрак моей мамы на кладбище Бонавентура.
Я, как зачарованный, таращился перед собой и вдруг увидел размытый силуэт. Самыми четкими оказались ноги.
— Ой!.. — попятился Линк, но споткнулся и оцепенел.
Потом я различил тело и руки.
И, наконец, лицо.
Его я узнал бы из тысячи других.
Мое собственное лицо!
Я отпрыгнул в сторону, слыша, как Линк кричит:
— Какого черта?!!
Меня охватила паника. Очертания начали таять, но прежде чем исчезнуть, призрак произнес:
— Я жду.
В следующее мгновение все пропало.
Бокор замолчал, зловонная свеча потухла.
— Кто это? — уставился я на бокора. — Почему он выглядел как я?
— О, нет, — ответил вудуист, опуская змею в террариум. — Это твой ти-бон-анж. Вторая половина твоей души.
— Чего?
— Половина твоей души находится здесь, — заявил жрец, чиркая спичкой и вновь зажигая свечу, — а вторая пребывает в мире мертвых. Ты забыл ее там.
— Где?!
— В Иномирье. Когда умер, — устав от расспросов, отмахнулся от меня бокор.
Он говорил о той ночи, когда Лена и Эмма воскресили меня. Тогда наступила шестнадцатая луна.
— Нет!..
— Душа раскалывается, если ты чересчур быстро возвращаешься из царства мертвых. И вторая половина попадает в ловушку. Ти-бон-анж будет искать свою часть, пока они не воссоединятся.
Нет! Неправда! Разве такое возможно?
Но вдруг я понял, кто преследовал меня все это время.
Я сам — то есть мой двойник.
Вот почему я менялся, с каждым днем теряя себя. Разлюбил шоколадное молоко и яичницу Эммы. Забыл, что хранится в обувных коробках в моей спальне. Не мог вспомнить собственный номер телефона и стал левшой.
Мои колени подогнулись, я стал падать, но кто-то подхватил меня под мышки.
— Но как соединить его душу? — нетерпеливо воскликнул Линк, готовясь в случае надобности закинуть меня на плечо и вынести отсюда. — Наверное, есть какое-нибудь заклинание?
Бокор громко расхохотался.
— Все не так просто, — изрек он, пронзительно глядя на меня. — Поэтому твоя ясновидящая и посетила мою мастерскую. Но тебе не о чем волноваться, мы с ней заключили сделку.
На меня будто ушат ледяной воды вылили, и я переспросил:
— Сделку?
В моем сознании всплыла недавняя сцена сговора бокора с Эммой.
— Есть лишь одна цена! Какая?! — заорал я.
Жрец поднял обтянутый змеиной кожей посох и указал им на меня:
— Ты узнал слишком много тайн, — усмехнулся он, и на секунду его лицо стало более человечным.
— А почему ты ничего не требуешь с нас? — не унимался Линк.
— Ваша ясновидящая заплатит по счету.
Я хотел повторить свой вопрос, но догадался, что разговор окончен. Больше из бокора слова не вытрясешь. Кроме того, на сегодня мне уже достаточно.
06.12
Карты провидения
Домой я добрался лишь за полночь. Папа спал, а в комнате Эммы горел свет, ее окно мерцало между двух голубых ставней. Интересно, заметила ли она мое отсутствие и знает ли, где я пропадал. Я даже надеялся, что она в курсе. Тогда мне было бы в сто раз легче сделать то, что я собирался.
Эмма не из тех людей, которым можно перечить. Она живет по своим правилам и законам и непреложно следует им. Эмма заменила мне мать, а отчасти — и отца. Меня тошнило от одной мысли о том, что мне придется выяснять с ней отношения. Вдобавок внутри сразу появлялась сосущая пустота.
Но еще хуже — осознание того, что я потерял половину собственной души. Почему Эмма меня не предупредила? Она отмалчивалась или врала.
Я быстро постучался, боясь, что в последний момент передумаю. Дверь распахнулась, как будто Эмма ждала меня. На ней было белое платье с розочками, которое я подарил ей на день рождения. Она не смотрела мне в глаза, уставившись на противоположную стену. Возможно, она и правда там что-то видела. Осколки моей разбитой, словно бутылка, души.
— Проходи, — тихо и устало сказала она.
В спальне царил беспорядок, но кое-что изменилось: на круглом столике у окна были разложены карты.
Я взял одну наугад и прочитал: «Окровавленное лезвие». Значит, это не просто Таро!
— Опять гадаешь, Эмма? И что говорят карты?
— Немного, — произнесла она и принялась складывать колоду в коробку. — Наверное, мне стоит переключиться на что-нибудь другое.
— А как насчет этой? — жестко спросил я, схватив карту, которая привлекла мое внимание. — Расколотая душа.
Ее руки сильно тряслись, и она крикнула:
— Одна половина без другой малого стоит, Итан Уот!
— Значит, моя душа не особенно дорогая. Верно, Эмма? — повысил голос я.
— Кто тебе такое сказал? — осведомилась она и стала тереть золотой амулет на шее.
— Твой приятель из Нового Орлеана!
Эмма потрясенно взглянула на меня и вцепилась в спинку стула. По ее реакции я понял, что она пока пребывает в неведении насчет нашего с Линком визита к бокору.
— Ты не обманываешь меня, Итан Уот? Ты ходил к этому дьяволу?
— Да! У меня не было выбора!
Но Эмма уже не слушала меня. Она с безумным видом перетасовывала колоду и приговаривала:
— Тетушка Айви, покажи мне что-нибудь! Объясни мне, наконец!
— Эмма!
