Мэкон резко вздохнул. Я видел, как он борется, стараясь продержаться еще немного и добить Охотника, но вскоре зеленоватое сияние угасло.
Прозрачный Охотник застонал, катаясь по асфальту.
Мэкон рухнул на колени, Лена присела рядом с ним и обняла:
— Как тебе это удалось?
Он некоторое время молчал, затем сказал:
— Сам толком не понимаю. Но похоже, что я являюсь неким проводником. Если говорить совсем просто — я создаю свет.
— Вы дали новый смысл понятию светлый чародей, мистер Равенвуд! — обратился к нему Джон.
Мэкон посмотрел на Джона — уникального гибрида, не подверженного влиянию солнца.
— В Свете есть Тьма. Так задумано.
Раздался душераздирающий звук, и Охотник испарился.
13.12
Слезы и дождь
После столкновения с Охотником на парковке Мэкон и Лив забрали Джона в туннели. Они окружили его всяческими заклинаниями в надежде, что теперь он будет в безопасности. Охотник, если у него хватит сил, при первой возможности доложит о своих злоключениях Абрахаму. Однако Лив в этом сомневалась. Я не стал допытываться у нее, что она имеет в виду: хватит сил, чтобы дотащиться до Абрахама или остаться в живых.
Добравшись домой, мы с Леной в обнимку уселись на ступеньках крыльца. Я попробовал запомнить ощущение от ее тела, крепко прижавшегося к моему, и зарылся лицом в ее волосы. Меня окутал аромат лимона и розмарина. Хорошо, что некоторые вещи не меняются… Я взял ее за подбородок, поцеловал и погрузился в ощущение ее губ, прижатых к моим.
А ведь сегодня я мог ее потерять…
«Но я с тобой», — возразила она.
«Да, Эль».
Я попробовал расслабиться, но в голову лезли воспоминания о прошлом лете. Отголоски тупой боли продолжали наполнять собой пустоту. Наверное, подобное было с Линком, когда Ридли бросила его. Никогда не забуду его подавленность от жутких золотистых глаз Ридли.
Лена мучилась еще больше, чем я.
«Перестань, Эль».
«Итан?»
«Не думай о Ридли».
«Не могу. Она напоминает мне Сэра… мою маму. И ты знаешь, куда это ее привело…»
«Ридли не такая».
«Пока».
Я снял бутоньерку с ее тонкого запястья и прикоснулся к узкому серебряному браслету Сэрафины. И внезапно меня словно ударило током. Я понял, что на всех вещах Сэрафины лежит проклятье — крыльцо подо мной закачалось, и я потерял сознание…
…с каждым днем Сэрафина все хуже понимала, где она находится. Она как будто бродила в тумане, растерянная и оторванная от повседневной жизни. Она уже перестала контролировать свои эмоции. Они оставались где-то далеко на периферии сознания. Единственным местом, где она чувствовала себя, как дома, стали туннели. Лишь глубоко под землей она ощущала связь с миром чародеев и элементами, создающими силу, которая струилась в ее жилах. Пребывание там успокаивало ее и давало возможность вздохнуть с облегчением.
Иногда она часами сидела в маленьком кабинете, который устроил для нее Абрахам. Обычно она могла провести там некоторые время, по крайней мере, до прихода Охотника — ее сводный брат считал, что Абрахам зря тратит на нее свое драгоценное время.
— Опять заявилась? — с нескрываем презрением спросил он.
— Я просто читаю. — Сэрафина хотела избежать ссоры.
Охотник казался ей злобным и жестоким, но в его словах всегда была доля истины.
— Не пойму, почему дедушка Абрахам так тебя любит, — прислонившись к дверному косяку, протянул Охотник. — Ты хоть представляешь, что многие чародеи готовы убить за одну возможность стать его учениками? — процедил он, не вынимая изо рта сигареты.
— Почему ты ненавидишь меня? — не выдержала Сэрафина, устав от его постоянных нападок.
— Ты — темная чародейка, фурия катаклизмов, а притворяешься светлой! Зачем возиться с таким ничтожеством?
— Я не притворяюсь, — возразила Сэрафина, однако его слова причинили ей боль.
— Ладно тебе! — расхохотался Охотник, демонстрируя острые клыки. — То есть ты сообщила своему мужу о том, что развлекаешься здесь? Интересно, сколько он будет с этим мириться?
— Не твое дело!
— Значит, ты ему ничего не рассказала, — заключил Охотник, кидая окурок в банку из-под лимонада.
Сэрафина почувствовала, как напряжение в ее груди растет.
Внезапно стол с жестяной пепельницей загорелся, и Охотник отдернул руку. Все случилось в одну секунду: Сэрафина просто рассердилась на Охотника, и начался небольшой пожар.
— Так-то лучше, — закашлялся от дыма Охотник.
Сэрафина судорожно тушила огонь старым одеялом.
Охотник, естественно, и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей. Он развернулся и направился в кабинет Абрахама. Сэрафина уставилась на свои покрытые сажей руки. Наверное, у нее еще и лицо перепачкано. Нельзя показаться Джону на глаза в таком виде, подумала она и бросилась в тесную ванную в конце коридора. Проходя мимо убежища Абрахама, она услышала доносящиеся оттуда голоса и остановилась.
— Не понимаю, почему ты так вцепился в мальчишку! — отрезал Охотник. — Он не боится солнца? Ну и что? Он даже ходить не умеет! Сайлас убьет его раньше, чем он нам пригодится!
Они говорили о мальчике, о котором Абрахам рассказал ей в их первую встречу — ребенке чуть старше Лены.
— Сайлас не осмелится! — оборвал его Абрахам. — Сам пораскинь мозгами! Этот мальчик — следующее поколение инкубов. Он сохранит нашу силу, утратив все наши слабости!
— С чего ты взял?
— Ты думаешь, я выбрал ему родителей наугад? — раздраженно воскликнул Абрахам, начиная уставать от глупых вопросов.
Наступила тишина. Затем Абрахам нарушил паузу:
— Совсем скоро чародеи будут стерты с лица земли! Обещаю тебе!
Сэрафина задрожала. Может, убежать и никогда уже не возвращаться в туннели? Но она одернула себя. Она останется здесь ради Лены. Иначе жуткие голоса в голове уничтожат ее.
Добравшись до дома, Сэрафина обнаружила, что Джон ждет ее в гостиной.
— Малышка только что заснула, — шепнул он, целуя ее в щеку. — Где ты была?
Она присела рядом с ним на диван и собралась в очередной раз солгать. Сейчас она скажет, что заглянула в библиотеку или гуляла по парку… Но в ее сознании опять зазвучали злорадные слова Охотника: «Интересно, сколько он будет с этим мириться?»
— Я была в туннелях, — призналась она.
— Что?! — изумленно переспросил Джон.
— Я познакомилась с одним из своих родственников, и он кое-что объяснил мне о проклятье. Вторая природная фея, которая родится в семье Дюкейн, получит право объявить себя. Лена сможет выбирать! — сбивчиво выпалила Сэрафина.
