Я понял, что он держится из последних сил. Став светлым, он потерял навык бодрствовать сутки напролет. А я никак не мог привыкнуть к тому, что Мэкону теперь тоже нужен отдых.
— Зато сейчас Мэриан снова дома и в безопасности, — вновь заговорил он.
— Пока, — уточнил я.
Мне безумно хотелось вернуться к Temporis Porta, разнести портал на мелкие кусочки, но сначала поколотить и зрителей, и судей. На бедную Мэриан было больно смотреть!
— Верно, — пробормотал Мэкон, присаживаясь возле Мэриан. — Положение шаткое. Мэриан признали виновной в измене. Провозглашение Perfidia вступит в силу по истечении семидневного срока. До этого момента с ней ничего не случится, обещаю тебе, Итан. Клянусь!
— Если кто и несет ответственность за безопасность Мэриан, так это я! — перебила его Лив, безутешно закрыв лицо руками. — Если бы я осталась в библиотеке, как полагалось…
— И кто у нас эмо-красавица с комплексом вины? — протянула Лена. — Ты оставь нытье мне, ладно? Ты по сценарию блондинка-отличница, забыла, что ли?
— Непростительная оплошность с моей стороны! — улыбнулась Лив.
Лена улыбнулась ей в ответ. Похоже, девчонки подружились! Значит, судьбе было угодно объединить нас перед лицом надвигающейся катастрофы.
— Ты здесь ни при чем, — убежденно произнес Джон. — Это он во всем виноват, — недобро взглянул на меня он.
Вот тебе и хорошее отношение…
— Надо отвести тетю Мэриан домой, — буркнул я.
— Нет, — с трудом прошептала она и открыла глаза.
Конечно, я понимал ее. Вряд ли в ближайшее время она сможет ночевать одна. Теперь Лив и Мэриан вновь будут жить под одной крышей (точнее, под землей). Ведь Мэриан придется прятаться в чародейских туннелях. Интересно, способны ли заклинания Мэкона защитить их от хранителей?
А у меня и Лены всегда оставалось наше тайное убежище — место, где все началось. Туда мы и отправились на следующее утро. Сгоревший сад Гринбрайр покрывал слой пепла, но кое-где пробивалась молодая трава. Правда, ее цвет был не зеленый, а коричневый, как и у всей растительности Гэтлина. Дело в том, что Гринбрайр находился за пределами невидимых стен, спасавших Равенвуд от жары и саранчи.
Держась за руки, мы приблизились к валуну, где однажды нашли медальон Женевьевы. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.
Лена присела на камень и, потянув меня за собой, спросила:
— Помнишь, как тут раньше было красиво?
— Здесь и сейчас красиво, — ответил я, посмотрев на самую прекрасную девушку на свете.
— А во что превратится Гринбрайр, если у нас ничего не получится?
Я и думать не мог ни о чем, кроме пересохших озер и жутких знамений. Что еще нам уготовано судьбой? Потоп?
— Какая разница? Нас уже не будет…
— По-моему, мы с тобой достаточно знаем об Иномирье, чтобы верить в подобную чушь, — решила успокоить меня Лена. — Ты много раз видел свою маму! Она в курсе всего и осведомлена лучше, чем многие из нас.
Возразить мне было нечего. Лена права. Кроме того, я не хотел ее огорчать.
— Ты же не специально сделала это, Эль.
— Слабое утешение для того, кто разрушил порядок во Вселенной…
— Хватит, Эль, — прижимая ее к груди, прошептал я. — Земля еще вертится, — добавил я, прислушиваясь к биению сердца Лены.
— Но кому-то придется умереть, — произнесла она, крутя в руках высохшую травинку. — Единый, кто стал двумя, будет принесен в жертву во имя создания нового порядка.
Я кивнул.
Если восемнадцатая луна и действительно является датой рождения Джона, то на поиски Единого у нас остается пять дней. Жизнь каждого из нас висит на волоске.
«Где он?»
«Или она».
Кто же это? И чем он занимается? Понимает ли, что случилось? А может, он вообще ни о чем не знает и крепко спит по ночам?
— Не волнуйся. Благодаря Джону, мы выиграли немного времени. Как-нибудь прорвемся! Классно, что Джон выручил нас! — храбрилась Лена.
— Ну да…
Почему-то я не мог изменить отношение к Джону Бриду. Стыдно, ведь Лена-то старается подружиться с Лив…
— Ты о чем? — сердито проворчала Лена.
— Ну, ты же слышала слова Мэкона. А вдруг он просто воспользовался моментом, чтобы украсть у тебя твой дар?
— По-моему, стоит дать ему шанс!
— Неужели? — тоже начиная злиться, осведомился я.
— Люди меняются, между прочим!
— А если мне не хочется ему помогать?
— Итан!
— Некоторые вещи не меняются, — возразил я. — Например, мир. Дождь падает сверху вниз, а не наоборот. Солнце встает на востоке и садится на западе. Такова жизнь! А вам, чародеям, сложно смириться с простой истиной!
— Наверно, мы страдаем от чрезмерного самоконтроля!
— Думаешь?
— Сложно не делать что-то, когда знаешь свои способности, — тихо проговорила Лена, и ее кудри начали поднимать вверх. — А мои родные вообще уникальны…
— Правда? — спросил я и поцеловал ее.
— Помолчи, — улыбнулась она, прижимаясь ко мне.
— Сложно удержаться от чего? — упорствовал я, покрывая поцелуями ее шею. — А как насчет этого? — шепнул я, опять добравшись до ее губ.
Она попыталась что-то сказать, но не смогла. Спустя минуту мой пульс стал слабеть. Мне было все равно, но внезапно раздался душераздирающий звук.
Время и пространство расступились, и перед нами материализовался Абрахам Равенвуд. Он беззаботно помахивал тростью и усмехался. Еще миг — небо, разорвавшееся пополам, вновь сомкнулось за его спиной.
На нем был темный костюм и цилиндр, в котором он напоминал Авраама Линкольна.
— Вы, молодые люди, беседовали о новом порядке или мне послышалось? — ехидно заметил он, снимая шляпу и стряхивая с нее несуществующие пылинки. — А меня, кстати, устраивает нынешнее положение дел. Мой малыш Джон наверняка согласится со мной, когда вернется в семью!
Я оцепенел. Неожиданно раздались чьи-то шаги. Я обернулся и увидел женщину в высоких ботинках на шнуровке.
— Не могу не согласиться, — заявила Сэрафина, появившаяся из каменной арки с другой стороны.
Ее черные волосы завивались совсем как у Лены. Несмотря на сорокаградусную жару, она нарядилась в длинное переливчатое платье. Но у меня сразу возникла ассоциация со смирительной рубашкой.
«Лена!»
Она не ответила, но я почувствовал, как бешено колотится ее сердце.
— Мир смертных погрузился в прекрасный хаос! Конец неминуем! — провозгласила Сэрафина. — Гениальный план у вас, ребятки!
