— Мне кажется, больше, чем этот стадион может вместить, — удивленно ответила иера.
При нашей первой встрече я долго и неприлично пялилась на стрекозиные крылья коренной жительницы Верхнего, которые, впрочем, отлично гармонировали со странными пепельными кудрями и дымчатыми глазами. Лирэль, наверное, была одной из последних иер, и уж точно последней, кто водился с людьми.
Тогда, давным-давно, иеры почти все погибли. Верхний рухнул в горы Снежного Плато, почему-то лишившись возможности держаться в облаках, как это было на протяжении сотен лет. И в этом тоже винили Меридию.
Другие девушки — блондинка Анна, приехавшая с Плато, и дриада Веспер, живущая сейчас в Лесном, но родившаяся в Океаниуме, были профессиональными танцовщицами. А кто-то из них и актрисой. Вот кто именно, я не запомнила.
— Девчонки, не бойтесь. — Анри заканчивала разрисовывать себе лицо красной краской. — Основное внимание все равно будет сосредоточено на драконах.
— Ага, для вас, — буркнула я. — А у меня на трибуне мужчина, которому я нравлюсь, Погонщик, который меня ненавидит, и бывший друг, который меня подставил.
— Да-а-а, — протянула Лирэль. — У меня только тетка приехать смогла. Которая человек. А родители решили, что подобное мероприятие их высокопоставленных рож недостойно.
Иера фыркнула и почесала нос.
— Анри, не слишком ли много краски? — удивленно спросила Веспер, глядя, как демоница еще и стразы приклеивает.
— Нормально. Чем ярче буду сиять, тем дальше будет видно.
Меня, по ее логике, видно вообще не должно было быть. Волосы мне выпрямили. Под плащом скрывалось красивое черное платье до пола, но с огромным вырезом сбоку. И глаза густо подвели черным. Из зеркала смотрела какая-то другая девушка, совсем незнакомая мне Блейк Сияющая. Красивая девушка.
Все мои попытки одеться красиво заканчивались неизбежным расстройством. В любой одежде я выглядела как подросток-переросток, не способный интересовать мужчин. А здесь… Здесь я смотрелась молодой девушкой, с которой не стыдно было показаться на людях. Особое удовольствие доставлял тот факт, что с Зейном мы должны были увидеться после того, как все закончится.
— А кстати, твой Златокрылый не пришел, — вдруг выдала Лирэль.
— Как? — Я даже вздрогнула.
Почему-то эта новость неприятно отозвалась внутри. Словно бы я почувствовала неладное.
— Ну я смотрела списки Погонщиков, и его нет. Да и на трибуне не видно.
Трибуну Погонщиков я видела не очень четко. Зрение было хорошим, но все же не таким, как у Лирэль. Однако, если Кайла действительно не было среди зрителей, это настораживало. Уж не случилось ли чего с Эллой?
— Так, девушки! — Мы с иерой аж подпрыгнули от громкого голоса отца Анри. — Готовы?
Я сглотнула. Нет, не готовы! Можно мне домой?
Домой бы не разрешили.
Рабочие, а их я насчитала аж пятнадцать человек, спустили ажурные клетки с потолка и начали крепить подъемный механизм. Отец Анри предпочитал полагаться в вопросах безопасности не только на магию. Если что-то случится, механизм сдублирует магию и не даст нам свалиться с такой высоты.
Клеток было пять, по числу девушек. Пока они были совершенно одинаковыми; их заколдуют, когда мы окажемся внутри.
— Все помним? — улыбнулся отец Анри.
Мы синхронно кивнули.
— Тогда прошу!
Дверцы клеток открылись, и Анри первой загрузилась внутрь, начав показывать нам смешные рожи. Я ее оптимизма не разделяла и залезла в клетку с явственным чувством приближающегося пушистого зверька по имени песец. Правда, что это за зверек такой, никто не знал — не из нашего мира выраженьице.
— И как? — усмехнулась Анна, сидевшая в соседней клетке.
— Неуютно, — отозвалась я.
Анри сбросила плащ, оставшись в коротком красном платье, расшитом бисером. Лирэль — в шифоновом сарафане со шлейфом, гармонировавшим с крыльями. Анна — в зауженных брючках и меховом жилете, какие обычно носят на Плато. Веспер начала превращение, и я с удивлением рассматривала, как постепенно ее ноги превращаются в настоящий русалочий хвост. Обалдеть!
И только наткнувшись на вопросительный взгляд отца Анри, я догадалась сбросить свой плащ и передать через прутья клетки. Я вздрогнула, услышав щелчок замка.
— Не пугайтесь так, — сказал один из рабочих. — Запираем мы клетки, чтобы вы случайно не упали. Будете ведь под куполом болтаться, да еще и раскачиваться.
Вот зачем он это сказал? Я, Блейк Сияющая, сроду не боялась высоты, а теперь успокаиваю дыхание мыслями о том, какой романтичной выйдет прогулка с Зейном после того, как все закончится.
Тем временем помощники отца Анри начали колдовать, придавая каждой клетке индивидуальный облик. Клетка Анри стала клеткой из раскаленных прутьев, клетка Лирэль казалась сотканной из воздушных потоков, клетка Анны, естественно, покрылась инеем, клетка Веспер напоминала фонтан с непрерывно стекающей вниз водой, а мою клетку обвили ярко-зеленые листья.
— Все проверили?
Рабочие еще раз дернули крепления, проверяя, прочно ли те держатся, и дали отмашку.
Одновременно с этим свет на стадионе погас, и, пока все ждали начала представления, нас подняли под самый купол.
Секунд десять — и в темноте раздается песня. А свет откуда-то сверху льется на красивую молодую женщину. Голос у нее чистый и светлый, очень громкий. И разумеется, усиленный магией.
Эту песню я не слышала. И с удивлением узнала в ней знакомую историю Ладона и Меридии. Кажется, я начала догадываться о сюжете открытия Дракониады.
Женщина сбрасывает плащ, оставаясь в длинном светлом одеянии. И музыка уже звучит без слов, а к ней присоединяются партнеры по танцу, двое мужчин. Один — в черном, второй — в ярко-синем костюме явно не пашей эпохи. Как много, оказывается, можно сказать танцем. Красиво, чувственно и понятно.
Ладон встречается с Хранителем Океаниума. Они просто говорят, а актеры танцуют. И женщина снова поет, что-то напряженное, лишенное слов, но полное эмоций. И наконец Хранитель отпускает сестру. Свет, озаривший сцену, на миг ослепляет меня. И тут же гаснет.
Ладон болен и умирает. Меридия в отчаянии. Женщина ищет способ его спасти и говорит с Хранителем Океаниума.
«У Высшей и человека нет общей судьбы. Он все равно умрет. — Хранитель покачал головой. — Не сейчас, не от болезни, так от старости. А что до времени — сколько отмерено, столько и проживет. Я пытался спасти тебя от этого шага. Ты не можешь изменить свою сущность, ты рождена для правления миром. Но не для любви. Теперь будешь страдать. Я пытался тебя предупредить, я даже пытался тебя запереть, но ты не слушала. Послушай сейчас. Идем со мной, оставь этого человека.
— Нет! — крикнула Меридия. — Я не могу изменить свою сущность, — повторила она. — Но могу изменить его сущность».
