— Гарпанг всегда его использует, — пробормотал я.
— Контролируемая атака безумцев — лучший способ без потерь лишить врага его армии, — глубокомысленно изрек Гумилев.
Эту фразу я от него слышал уже несколько раз. Когда я услышал ее впервые, когда узнал, как с помощью особого антидота подчинить стадо безумцев и направить на нужный город — я именно это и сделал. Построил рядом с городом загон — Гумилев назвал его концлагерем. В городской лаборатории произвел необходимое количество зловонной субстанции мутно-зеленого цвета, делающей безумцев тихими и покорными. Прошвырнулся с рейдами по ближайшим лагерям, собирая большое стадо в концлагере и откармливая их вожака. А затем отправил толпу на город Гарпанга.
Не рой другому яму, так кажется. Мой недруг был надежно защищен волшебным предметом, и стадо, не дойдя до точки назначения, вернулось в концлагерь. А когда эликсир закончился, ярость безумцев выплеснулась на то, что было ближе всего — мой город.
Печальное было зрелище. Даже вспоминать не хотелось.
— Вот если бы подкоп, — вновь пробормотал я.
— Простите, что? — не понял Гумилев.
— Подкоп прорыть к Гарпангу в город, — пояснил я. — И запустить безумцев.
— В город невозможно прорыть подкоп, — сказал Гумилев. — Кажется, вы уже спрашивали об этом. И даже пробовали.
Я много о чем у него спрашивал. И много чего пробовал. Пытаясь выработать стратегию дальнейшего развития, я искал разные способы, но все мои идеи разбивались о правила, по которым существовал этот мир.
— Ты говорил, — напомнил я ему. — Что некоторые безумцы… вожаки стада… могут учить человеческую речь. Я общался с Дусей, она сказала, что за все годы, что она тут находится, она никогда не слышала ни о чем подобном.
Дуся находилась здесь дольше всех, и знала больше всех. Когда я рассказал ей свою историю, она сказала, что знакома с рыжей, спасшей меня в первый день моего появления, и попробует найти способ связаться с ней.
— Все когда-то случается впервые, — уклончиво ответил Гумилев. — Но подкоп в город прорыть нельзя.
Он слишком часто в последнее время отвечал вот так, уклончиво. Я сравнивал его поведение с другими командирами… Несомненно, Гумилев среди них был самый опытный. Но еще, как мне казалось, он был самым хитрым. И не всегда говорил то, что думал.
— Как безумцы выбирают себе вожака? — задал я очередной вопрос.
— Так же как и обычные люди, — ответил Гумилев. — Подчиняются самой сильной особи.
— А орел на них действует? — спросил я, глядя на свой любимый предмет.
— Нет, — ответил Гумилев.
— А ты это проверял?
Это был риторический вопрос. Командиры не могли использовать волшебные предметы. Только владельцы городов.
Спустя несколько дней со мной связалась Титивилус. С тревогой в голосе она сообщила, что Гарпанг ищет союзников и для этого ведет переговоры с крупным альянсом.
— Времени нет, Анатолий Толян. Мы решили атаковать его немедленно. Объединимся всей провинцией. Нам понадобится и твоя армия.
— Конечно, — сказал я. — Можешь на меня рассчитывать, детка.
Гарпан хотел объединиться с такими же мародерами. Пообещал им долю со всех фермеров провинции, если ему предоставят военную помощь.
И ему оказали эту помощь. А мы… мы просто не успели. Их подкрепления заняли оборону прежде, чем первые из нас отдали приказы об атаке.
Это было наше Ватерлоо. Один за другим, все жители провинции, отправляли свои армии на город Гарпанга. И сливали их о нерушимый барьер подкреплений, присланных союзниками нашего врага.
Я был там. Отправился с одной из своих армий, чтобы лично убедиться в тщетности наших попыток. Получил контузию и осколочное ранение в плечо, и вернулся к себе на чудом уцелевшем вертолете.
В течение одних только суток мы потеряли всю накопленную мощь. А Гарпанг по-прежнему оставался самым сильным жителем провинции. И теперь нас всех ждала его ярость. Его возмездие.
— Мы проиграли, — сказала мне Титивилус. — Спасибо тебе, Анатолий Толян.
— Нет, — сказал я. — Мы не проиграли. Дай мне немного времени.
У меня был один план. Дикий, до безумия.
Вожаком безумцев может стать самый сильный безумец. И стадо будет подчиняться ему. Пойдет за ним куда угодно. Что, если я возьму с собой антидот, проберусь в лагерь безумцев и убью вожака? Смогу ли я занять его место? Пойдет ли стадо за мной? Не испугается ли стадо броненосца Гарпанга? Или они разорвут меня на части, едва я приближусь к лагерю?
У меня была только одна возможность проверить это.
В принципе, я ничем не рисковал — ну, разве что, если бы план не сработал, мне пришлось бы почувствовать на себе рассказ бабы Дуси о том, как это больно, когда безумцы пожирают твою плоть.
Под покровом ночи, сев на моцик, я в одиночку покинул город и добрался до ближайшего лагеря безумцев. Маленький город из хлама, останков военной техники, стащенной сюда тварями с ближайших территорий. Даже не используя навигаторы, такие места можно найти по запаху гниющей плоти, прорезавшей воздух на сотни метров в округе.
Облив себя несколькими литрами антидота, нарезав несколько кругов по этому аду, я нашел вожака. Грязное и вонючее животное в обрывках одежды жрало человеческую ногу, а возле него, подвывая от голода, но не рискуя напасть, топтались особо голодные безумцы.
На меня никто не реагировал, несмотря на то, что в самом начале я даже вспотел от страха. Антидот сделал свое дело, и я, спокойно подойдя к вожаку, снес ему голову из армейского М-1014. А потом, сдерживая отвращение, сел на труп безумца и поднял недоеденную им ногу. Держа наготове дробовик.
Безумцы не могли меня тронуть, из-за антидота. Они толпились возле кучки мяса, продолжали подвывать, но когда особо рьяные приближались слишком быстро, я рычал на них, издавал яростные бессвязные звуки и пинал их ногами.
Не знаю, насколько хорошо я вжился в роль. Возможно, орел помог мне быть наиболее убедительным в демонстрации своего безумия. Но спустя час после убийства вожака копошившиеся вокруг твари стали слушать мои порыкивания. Спустя два — я уже контролировал весь лагерь. Спустя четыре часа — спасибо ускорителям — я объехал еще несколько лагерей, собирая максимально большое стадо.
Последний запас ускорителей ушел на то, чтобы сократить наш путь до города Гарпанга.
Броненосец не остановил меня. Не остановил и моих безумцев. Ворота города были снесены бесконечной волной сумасшедших и голодных тварей.
Я стоял посреди ночного города, чужого города. Среди кровавого пиршества, устроенного теми, кого привел сюда я.
Десятки, сотни тысяч безумцев заполонили улицы и здания города. Они рвали на части все живое — преимущественно, солдат, но доставалось и зданиям, и местному населению.
