— Какой сюжет?
— Вы расскажете свою историю, я — свою.
— И это выпустят в эфир?
— После пресс-конференции меня вынудили взять оплаченный отпуск. Мой начальник рассыпался в любезностях, обещал помощь и поддержку, но отступился от меня. Думаю, мои дни на канале сочтены. Но, если Седьмой канал откажется, конкуренты наверняка не упустят такой шанс.
— У оператора будут неприятности.
— Недолго.
— Тюремный срок, Бритт. Копы навалятся на него, требуя выдать наше местонахождение, и если он откажется, его упекут в тюрьму.
— И все адвокаты в радиусе тысячи миль бросятся ему на помощь, размахивая Первой поправкой
[25]
. С такой рекламой он, пожалуй, быстро продвинется по служебной лестнице.
Рейли долго думал над ее предложением, но в конце концов отрицательно покачал головой.
— Предположим, ваш оператор согласится провести некоторое время в тюрьме при условии, что один или все телеканалы пустят его пленку в эфир и он станет звездой. А как насчет ответственности?
— Можно предварить репортаж отказом от ответственности за предоставляемые сведения.
— Как насчет нашей ответственности? Фордайс, Магауан, даже родственники Джея и Уикемы подадут на нас в суд за клевету и без труда выиграют дело. Мы можем все рассказать, но доказать ничего не можем.
— Черт побери! — Бритт стукнула кулаком по своему колену. — Мы все время возвращаемся к доказательствам.
— Да, все время возвращаемся к доказательствам, — мрачно повторил Рейли. — К тому же в этом случае вам придется опасаться за свою жизнь до конца дней. Чтобы сохранить свою тайну, они убили Джея, а ведь он был одним из них.
— Они не убили вас.
— Не сочли необходимым. Изгнание показалось им тогда достаточным. Теперь, после моего разговора с Джорджем, они знают, что я хочу вывести их на чистую воду. Я фактически бросил им перчатку.
— Зачем?
— Вы спрашиваете как союзник или как репортер?
— И как тот, и как другой.
Он подумал немного.
— Наверное, чтобы обострить ситуацию. Пять лет я не мог успокоиться. Теперь я хочу покончить с этим любым способом.
Его последняя фраза отрезвила их и заставила замолчать. Через несколько минут Бритт произнесла:
— У меня есть еще одно предложение. Но оно понравится вам даже меньше, чем предыдущие два.
— Ну, так что за предложение?
— Позвонить судье Меллорс.
— Нет.
— Послушайте, Рейли. Я знаю, что вы не хотите ее втягивать, особенно сейчас, но она — полезный союзник. Если не хотите звонить вы, давайте позвоню я, хотя это ее по-настоящему скомпрометирует, ведь я скрываюсь от правосудия. Помогать мне не только неэтично, но и незаконно. А вы ее старый друг, вы ищете правды…
— Я понимаю, что это разумно, — прервал Рейли. — Просто я не желаю загонять Кэнди в угол. Согласившись помочь, она поставит под угрозу свое назначение. Отказавшись помочь, подведет друга. Неприемлемо и то, и другое.
— А, может быть, она захочет вам помочь так, чтобы никто не узнал об этом.
— Или я попрошу ее лишь об одном крохотном одолжении.
— О каком?
— О телефонном звонке.
— Кому?
— Коббу Фордайсу. — Бритт изумленно вытаращила глаза. — Я хотел бы напомнить ему ту нашу единственную встречу, когда он отмахнулся от моего заявления о подсунутом мне наркотике.
— Почему он не продолжил расследование? Или хотя бы не сделал вид, что расследует это дело?
— Чертовски хороший вопрос. Фордайс ни на йоту не отклонился от рутинных действий. Держался на почтительном расстоянии от омерзительного дела Сузи Монро. На безопасном почтительном расстоянии.
— Странное поведение для человека, который гордится тем, что защищает жертв преступлений. И заигрывает со средствами массовой информации.
— Я тоже так думаю. Он отстранился от дела Сузи Монро точно так же, как Джей уклонялся от всего, связанного с моим расследованием поджога.
— Фордайс наверняка соучастник.
— От меня возражений не дождетесь.
Неожиданно решившись, Рейли резко свернул на стоянку круглосуточного магазинчика и подъехал к боковой стене с телефоном-автоматом. С фасада, где находились камеры слежения и сновали покупатели, его не было видно.
— Неужели в эру сотовой связи сохранились эти мастодонты? — удивилась Бритт.
— Будем надеяться, что БеллСаут
[26]
не добралась до этого телефона.
Дама с нежным воркующим голосом отказалась связать его с судьей Меллорс, даже когда он назвался ее старым другом.
— Прошу прощения, мистер Гэннон. С минуты на минуту здесь будет съемочная группа программы «60 минут», и судья готовится…
— Спросите ее, не находила ли она в последнее время какие-нибудь необычные призы в «Крекерах Джекс».
— Извините?
— Спросите ее. Она со мной поговорит.
Дама страдальчески вздохнула, перевела звонок в режим ожидания, и вскоре раздался голос Кэнди:
— Ешь дерьмо и умри, задница.
Рейли рассмеялся.
— Я не сомневался, что ты возьмешь трубку.
— Я много лет не вспоминала об этом, но держу пари, что все еще могу подать на тебя в суд за сексуальные домогательства. Какой там срок давности?
— Ты меня спрашиваешь? Ты же у нас вундеркинд-законник.
Рейли и Джей уже заканчивали старшую среднюю школу, а Кэнди в нее только поступила и сразу же влюбилась в одного из их друзей. Они сказали ей, что парень любит «Крекеры Джекс» и все время их жует. Если она хочет завоевать его сердце, то достаточно просто подарить ему коробку любимых крекеров. Что она и сделала, но, к стыду своему, обнаружила, что Рейли и Джей подменили приз в коробке презервативом в золотистом пакетике из фольги.
— Как вам это удалось? — спросила Кэнди. — Через дно коробки?
— Я не выдаю свои профессиональные секреты.
Когда они отсмеялись, Кэнди воскликнула:
— Боже, как приятно слышать твой голос! Вчера вечером я звонила Джорджу Магауану расспросить о похоронах. Он сказал, что ты там был. Как жаль, что я не смогла приехать, хотя бы для того, чтобы увидеть тебя. Как поживаешь, Рейли?
— Нормально.
