— Американские семьи счастливее итальянских, — с досадой произнесла она.
«Ну, — подумал Джек, — тут я мог бы с ней поспорить».
— И вообще, — заметил он, — я не уверен, что она на самом деле танцевала в три часа утра.
— Вы хотите сказать, Жан-Батист соврал?
— Сочинил, — поправил ее Джек.
— В нем плохое перемешано с очень хорошим, — сказала Вероника.
Джек почувствовал влагу на верхней губе. Он понял, что из носа снова потекла кровь. Смутившись, он остановился, вытащил платок и приложил его к носу.
— Что с вами? — Вероника испуганно посмотрела на Джека.
— Пустяки, — глухо ответил он. — Нос кровоточит. Королевская болезнь, — пытался пошутить Джек.
— Это всегда так начинается? Без всякой причины?
— Только в Риме. Вчера какой-то человек меня ударил.
— Ударил вас? — изумленно спросила она. — Почему?
— Понятия не имею. — Джек тряхнул головой, раздосадованный усилившимся кровотечением и вниманием прохожих. — Как предупреждение.
Он стоял посреди оживленной улицы, расстроенный, подавленный снами, недобрыми предчувствиями, образами мертвых, близостью опасности, одиночеством, страхом, который внушала ему грядущая ночь.
— Надо поскорей добраться до вашего отеля, — сказала Вероника.
Остановив такси и держа Джека за локоть своей сильной и нежной рукой, она усадила его, точно инвалида, в машину. Сейчас Джек радовался тому, что в такую минуту был не один.
Возле отеля Вероника, не позволив Джеку расплатиться с водителем, сделала это сама; потом она взяла ключ у портье и остановилась у двери лифта рядом с Джеком, готовая в любой момент подхватить его, если он начнет падать. Кровь шла не переставая.
В кабине лифта перед глазами Джека, старавшегося ничем не привлекать внимания рослого парня в ливрее, нажимавшего кнопки рукой, обтянутой белой перчаткой, возникло странное видение. Он явственно осознал, что, пока девушка ходила за ключом, в дальнем конце коридора он заметил Деспьера и женщину в голубом платье; они сидели рядом и серьезно беседовали о чем-то. Джек был уверен в том, что в какое-то мгновение Деспьер поднял голову, узнал его, кивнул и отвернулся.
— Вы их видели? — спросил он Веронику, которая замерла возле него.
— Кого?
— Деспьера и какую-то женщину. В вестибюле.
— Нет. — Вероника удивленно посмотрела на Джека. — Я никого не видела.
— Наверно, мне показалось, — тихо произнес Джек.
«Теперь живые преследуют меня средь бела дня», — подумал он.
Зайдя в номер, Джек снял пиджак, расстегнул воротничок рубашки, ослабил галстук и прилег на кровать. Вероника повесила пиджак в шкаф; нашла в ящике стола чистый платок и дала его Джеку. Она остановилась возле него; черты ее лица исчезали в полумраке зашторенной комнаты. Капли дождя застучали в окно. Затем Вероника молча легла рядом с Джеком, обняв его. Они слушали дождь, нарушавший тишину затемненного номера. Спустя некоторое время он отнял платок от лица; кровь остановилась. Джек повернул голову, поцеловал девушку в шею, плотно прижимая губы к упругой теплой коже; его сознание освобождалось от всего, что существовало вне этой комнаты, этого момента, этой кровати, — от недобрых предчувствий, ран, крови, воспоминаний и привязанностей.
Он лег на спину; девушка положила голову ему на плечо. Длинные темные волосы Вероники разметались по его груди. Джек медленно возвращался к реальности, снова становясь обитателем номера 654, мужем, отцом, человеком сдержанным, здравомыслящим, рациональным. Он посмотрел на лицо Вероники, которое еще два часа назад казалось ему глупым и самодовольным. Ее широко раскрытые глаза смотрели в потолок, на губах девушки застыла безмятежная улыбка. Да, снова подумал он, у нее и в самом деле глуповатое лицо. Джек вспомнил первую характеристику, которую мысленно дал ей, сидя в уличном кафе, — эффектная, бездушная самка. «Какую радость способна подарить эффектная, бездушная самка?» — подумал он улыбаясь.
Они лежали, внимая дождю, слушали звуки Рима, пробивавшиеся сквозь окна и шторы.
Джек еле заметно усмехнулся.
— Почему ты смеешься? — прозвучал возле уха Джека ее нежный, похожий на пение флейты голос.
— Я смеюсь, потому что я оказался весьма проницательным.
— Ты о чем?
— Я все вычислил, — произнес Джек. — За ленчем. Решил, что в конце концов ты уйдешь с Жаном-Батистом.
— Ты думал, что я — его девушка?
— Да. Это не так?
— Нет, я не его девушка. — Она взяла руку Джека и поцеловала его ладонь. — Я — твоя девушка.
— Когда ты так решила? — спросил он, приятно удивленный.
«Как давно со мной не случалось ничего подобного», — подумал Джек.
Теперь пришел ее черед усмехнуться.
— Два дня назад, — заявила она.
— Два дня назад мы не были знакомы. Ты даже не знала о том, что я существую.
— Да, мы не были знакомы, но я знала о том, что ты существуешь. И даже очень хорошо. Я видела твой фильм. Ты был так прекрасен, так умел любить, что я за полчаса, проведенных в кинозале, стала твоей девушкой.
«Возможно, позже, — с грустью подумал Джек, — все это будет вызывать у меня смех, но сейчас мне не хочется смеяться».
— Но, детка, там я на двадцать лет моложе. Мне было тогда даже меньше лет, чем тебе сейчас.
— Я знаю, — ответила Вероника.
— Теперь я — другой человек. — Джек с горечью ощутил, что эта очаровательная, простодушная, не слишком умная девушка обманута, обманута временем и коварной долговечностью целлулоида, а он бесчестно воспользовался этим. — Совсем другой.
— Сидя в кинотеатре, я знала, как все было бы у нас с тобой.
Джек рассмеялся:
— Кажется, я должен вернуть тебе деньги.
— Что это значит?
— Ты не получила то, за что заплатила. — Он вытащил руку из-под ее головы. — Тот двадцатидвухлетний паренек, за которого ты заплатила, давно не существует.
— Нет, — медленно выговорила Вероника, — я ни за что не платила. И тот двадцатидвухлетний паренек никуда не исчез. Когда я сидела в ресторане и слушала твой рассказ о мистере Делани и несчастном сценаристе, я поняла, что тот юноша жив. — Усмехнувшись, она теснее прижалась к нему, повернула голову и зашептала Джеку на ухо: — Нет, это еще не вся правда. Все было не так, как я представляла себе в кино. Все было гораздо, гораздо лучше.
Они оба рассмеялись. «Благодарю тебя, Господи, за то, что на свете существуют поклонницы», — подумал Джек, стыдясь своих мыслей. Он снова обнял ее, коснувшись рукой густых темных волос Вероники. «А я-то считал, что давно получил весь гонорар за эту картину, — мелькнуло в голове Джека. — Сейчас, похоже, мне обломилось то, что гильдия киноактеров называет „побочными дивидендами“. Щедрые побочные дивиденды».
