Девушка поцеловала Джека и коснулась пальцами его щеки.
— Знаешь, чего я хочу? Я хочу, чтобы ты любил меня. Сейчас. Здесь.
Джек едва не поддался соблазну. Затем он представил их лежащими без одежды на холодном песке; на пляже могли появиться люди. Нет, подумал он, это забавы для молодых. Ласково поцеловав Веронику, он сел:
— В другой раз, дорогая. Какой-нибудь теплой летней ночью.
Вероника лежала, не двигаясь, подложив руки под голову, глядя на небо. Затем внезапно поднялась:
— Какой-нибудь летней ночью. Смотри, когда-нибудь я перестану проявлять инициативу.
Ее голос звучал недовольно, сердито; она поправила юбку, стряхнула песчинки, не глядя на Джека. Он нерешительно встал, уже начиная жалеть о своей осторожности. Вероника молча повернулась и быстрыми шагами направилась к оставленному под деревом автомобилю. Джек неторопливо проследовал за ней; несмотря на раздражение, он любовался легкой, раскованной походкой девушки; Вероника шла по песку босиком, держа туфли в руке.
Они сели в машину. Джек завел мотор. Когда Вероника предложила поехать к морю, он отпустил Гвидо на весь вечер. Зажженные фары выхватили из тьмы зловещие деревья, которые окружали автомобиль. Дорога была узкой, ухабистой, Джек вел «фиат» медленно, молча; он заметил, что Вероника прижалась к правой двери, держась от него на максимальном расстоянии.
Лишь когда он вырулил на шоссе, ведущее в Рим, девушка снова заговорила:
— Скажи мне, сколько раз ты был женат?
— Почему тебя это интересует?
— Если не хочешь, можешь не отвечать.
— Три раза.
— О Господи, — сказала она.
— Вот именно. О Господи.
— Это нормально для Америки?
— Не совсем.
— Какой была твоя первая жена?
— Зачем это тебе?
— Я хочу знать, как ты будешь говорить обо мне, когда мы расстанемся. Она была хорошенькая?
— Очень.
Фары встречного автомобиля ослепляли Джека; выждав, когда машины разминутся, он продолжил:
— Но характер у нее был несносный.
— Обо мне ты тоже так скажешь? — спросила Вероника.
— Нет. Я никогда не говорил так о других моих женщинах. Только о первой жене.
— Почему ты женился на ней?
— Мне не удавалось получить ее иным способом, — пояснил Джек, глядя на дорогу и вспоминая прошлое с его странными решениями, бессмысленными жертвами, неодолимыми, гибельными желаниями.
— Тогда ты не знал, что у нее несносный характер?
Вероника подложила одну ногу под себя на сиденье; она с интересом смотрела на Джека, охотно слушая его признания; в ее глазах горела женская страсть к сплетням.
— У меня были некоторые подозрения, но я заставил себя забыть о них. К тому же я думал, что мне удастся переделать ее после свадьбы.
— А какой она была?
— Глупой, ограниченной собственницей, ревнивой, бездарной…
— Ты добился успеха?
— Нет, конечно. — Джек еле заметно усмехнулся. — Она стала только хуже.
— И она действительно отказывалась спать с тобой до свадьбы? — недоверчиво спросила Вероника.
— Да.
— Она что, была итальянкой?
Джек громко расхохотался и похлопал Веронику по колену:
— Ты забавная девушка. По-твоему, все плохое — обязательно итальянское.
— У меня есть основания так говорить, — заявила Вероника. — Так она правда была итальянка?
— Нет.
Вероника удивленно покачала головой:
— Я считала, что в Америке такого не бывает.
— В Америке бывает все, — возразил Джек. — Как и в других местах.
— Твоя жертва не была напрасной? — с любопытством спросила Вероника. — Я имею в виду женитьбу ради…
— Конечно, была, — ответил Джек.
— Что ты сделал, влюбившись в другую женщину?
— Сел в самолет — я находился тогда в Голливуде, а жена с ребенком оставалась в Нью-Йорке — и, прилетев к ней, сказал, что встретил другую женщину и собираюсь завести с ней роман.
— Погоди, — изумленно произнесла Вероника. — Ты хочешь сказать, что предупредил ее заранее?
— Да, — ответил Джек.
— Но зачем?
— У меня были своеобразные представления о чести, — сказал Джек. — В те годы.
— И она сразу дала тебе развод?
— Нет. Я же сказал тебе, что она была глупой, ограниченной собственницей. Она согласилась на развод спустя шесть месяцев, когда сама собралась вновь выйти замуж.
— У вас был ребенок. Мальчик?
Джек кивнул.
— Где он сейчас? — спросила Вероника.
— В Чикагском университете. Ему двадцать два года.
— Какой он?
Джек помедлил с ответом. Ну и вопрос, подумал он.
— Он очень умный, — уклончиво сказал Джек. — Пишет диссертацию по физике на соискание ученой степени Д. Ф.
— Д. Ф., — повторила Вероника. — Что это значит?
— Доктор философии.
— Он тебя любит?
Джек снова заколебался:
— Вряд ли. Доктора философии в наше время не любят своих отцов. Поговорим о чем-нибудь другом.
— Почему? Разговор о твоем сыне причиняет тебе боль?
— Наверно, — ответил Джек.
— А что скажешь о той женщине из фильма? — спросила Вероника. — Как ее зовут?
— Карлотта Ли.
— Ты был на ней женат?
— Да.
— Она принесла тебе счастье?
Джек улыбнулся — фраза, произнесенная Вероникой, казалась дословным переводом с итальянского.
— Да, она принесла мне счастье.
— И все же ты развелся с ней, да? — Вероника удивленно покачала головой. — Должно быть, очень трудно разводиться с такой красивой женщиной.
— Не так уж и трудно. К тому же, когда мы разводились, она уже не была так красива. Это ведь случилось после войны. И она была старше меня…
— Тем не менее…
— Она постаралась облегчить мои страдания, — сказал Джек. — Для этого она спала со всеми моими друзьями, врагами, моими знакомыми, чьими-то знакомыми…
— Она, наверное, была очень несчастна, — тихо промолвила Вероника.
— Наоборот, — возразил Джек. — Это делало ее очень счастливой.
— Ты ее ненавидишь?
— Возможно. Во всяком случае, тогда, помню, я ее ненавидел.
